Я люблю тебя и хочу, чтобы ты была счастлива и жила в свободном мире.

В конце концов, он пожертвовал ради бабушки жизнью, умер за нее – и мы были обязаны ему всем.

Эпилог

Эпилог

Шесть месяцев спустя

Огромный реактивный самолет взмывает к облакам. Солнце медленно сползает за горизонт, расплескивая по небу сверкающее великолепие света и оттенков заката. Самолет ложится на левое крыло, и я выглядываю в окно, чтобы посмотреть на раскинувшийся внизу Нью-Йорк. Мы поднимаемся все выше и выше, пока огни большого города не превращаются в крошечные мерцающие звезды.

На мгновение мое сердце сжимает печаль – тоска о том, что пошло в моей жизни не по плану: смерть матери, сложные отношения с отцом в течение многих лет и предательство Малкольма. Я думаю о двух годах, которые мы с ним провели вместе в его пентхаусе с видом на Центральный парк. Теперь наша светская, пропитанная шампанским совместная жизнь закончена. Но его измена уже не причиняет мне боли. Сейчас она кажется мне не более значительной, чем маленькие огоньки, оставшиеся на земле, мерцающие тем слабее, чем выше мы поднимаемся в ночное небо.

Звуковой сигнал оповещает нас, что самолет набрал нужную высоту, и индикатор ремней безопасности выключается. Печаль и сожаление о былых ошибках, которые только что кольнули сердце, мгновенно исчезают, сменяясь нетерпеливым предвкушением того, что ждет меня за океаном.

Сейчас весна, и в Лондоне как раз зацветают нарциссы. Я откидываюсь на спинку сиденья, представляя себе Темзу и Тауэрский мост. Эту неделю я буду их видеть из окна своего отеля. А квартира Джеффри будет на другой стороне реки.

Он обещал встретить меня в аэропорту – несмотря на утренний рейс, – и мне уже не терпится его увидеть.

Я снова представила, как во время войны моя молодая бабушка каталась на велосипеде по Гайд-парку под привязанными к земле пузатыми заградительными аэростатами, которые защищали Лондон от немецких бомбардировщиков. Я думаю о ее разрушенном доме на Крейвен-стрит и о том, как она карабкалась по грудам кирпичей и упавших балок, преодолевая боль от сломанных ребер и вывихнутого плеча, потому что отчаянно желала найти маленькую старинную шкатулку – единственное, что осталось у нее от Людвига. Если бы не эта шкатулка, я бы никогда не узнала правду о своем дедушке и не познакомилась с Джеффри. Наши с ним пути никогда бы не пересеклись.

Но мы встретились, и именно он первым узнал о моих берлинских открытиях: о письме и шкатулке, которые хранились у Ганса на чердаке. С тех пор мы с Джеффри стали общаться по электронной почте и по телефону. Он проявил себя как настоящий друг – во многих отношениях. И помог мне с одним очень важным делом.