Когда мы добираемся до парковки, мама поворачивается ко мне. Она бледна, как будто только что увидела привидение.

– Не знаю, что ты делала с этим мальчишкой, но обещай мне, что больше его не увидишь.

– Ты ведь понимаешь, что мы ходим в одну школу, верно? – шучу я, пытаясь поднять настроение, но маму это только еще больше злит.

– Он – Молина, – наседает на меня мама. – Я не доверяю ему ни на грамм. Что бы ни происходило между вами двумя, покончи с этим сейчас же. Пока не стало слишком поздно.

ЛАРИ: Встретимся у церкви?

ПЕДРО: Мне просто нужно придумать, как с подвернутой лодыжкой спуститься из окна спальни!

Близится полночь. Я бегу по пустынной улице, дует сильный и плотный ветер с безжалостной моросью. Фейринья уже закрылась. Ни одной живой души вокруг. Я сворачиваю налево на Альто-да-Се и вхожу в боковой дворик церкви.

Океанский бриз обдувает лицо соленым воздухом. Я сажусь на стену и смотрю в темноту за ней. Сегодня вечером луна прячется за густыми дождевыми облаками грязноватого цвета.

Не знаю, как долго я жду, но когда я слышу приближающиеся быстрые шаги, вскакиваю. Во внутреннем дворике церкви появляется высокий силуэт.

– Кто там? – окликаю я.

Тень вступает в оранжевое сияние, отбрасываемое фонарным столбом, который осаждают ночные бабочки.

– Это я! – отзывается Педро.

И я таю от облегчения. Он идет прямо ко мне, немного прихрамывая из-за поврежденной лодыжки. Я подхожу и заключаю его в объятия. Он слегка вскрикивает от боли, но не отстраняется, обнимая меня еще крепче.

– Я так боялась, что ты не сможешь прийти, – говорю я.

– Я здесь, – шепчет он мне на ухо, посылая волну мурашек по моему позвоночнику. Он дрожит, несмотря на тепло, исходящее от его кожи.

– Мама хочет, чтобы я держалась от тебя подальше, – говорю я ему. – На самом деле она решила, что мы уже целую вечность встречаемся у нее за спиной.