— Ничего по…
Его темная бровь поползла вверх.
Я нехотя согласился:
— Ладно. Признаюсь, меня… — Я попытался подобрать правильное слово: неправильное могло привести к моему отстранению от задания с последующим визитом к психотерапевту. — Меня
— Так, — кивнул Торрес, а я начал расхаживать взад-вперед.
— Неужели нам больше ничего не светит? — Я дал волю злости, которую так долго сдерживал, и она поглотила меня целиком. — Десять лет, и что я ей скажу? Рад был повидаться, до встречи через полгода, если выдастся свободный выходной?
— Раньше это срабатывало.
— В том-то и дело, что нет! Она хочет большего, а я не могу ей это дать. Иззи хочет жизнь, дом, мечту…
— Ты тоже этого хочешь, — пожал плечами Торрес.
Я остановился:
— Но мне же некогда.
— Ой, да иди ты. Ты всегда об этом мечтал. Армия была всего лишь средством достижения этой цели, забыл? А я не забыл. Ты зачем получил диплом по английскому? Чтобы преподавать, когда уйдешь из армии. — Он сложил руки на груди. — Тебе не приходило в голову, что ты несчастлив, потому что живешь совсем не так, как хотел?
— Нет. — Я покачал головой и посмотрел на часы.
До возвращения вертолета оставалось двадцать минут, нам надо было успеть вывести на крышу следующую группу людей.
— Ты лгал себе так долго, что сам в это поверил. — Торрес вздохнул и растер лицо ладонями. — Ты носишь с собой это кольцо, потому что надеешься однажды надеть его ей на палец. Надеешься, что рано или поздно этой жизни придет конец. И живешь ради дня, когда тебе выпадет шанс.
— А если не будет никакого шанса? — Я старался говорить как можно спокойнее, хотя сердце рвалось из груди. — Может, она заслуживает лучшего.
— Ладно. Покажи мне того, кто будет любить ее больше тебя, и мы продолжим этот разговор. — Торрес опустил плечи. — Тебе пора дать ей обещание.
— Какое обещание? — Я почесал бороду. Еще пара дней, и чесаться перестанет.
— Что в этот раз ты уйдешь из армии.