– Когда он принимает лекарства, то становится совершенно нормальным. Ты же сам видел. Но стоит перестать, все немедленно выходит из-под контроля. Он немного заигрывается, но не злой.

– Он кидал в нас дротики и бил меня кнутом! У тебя следы побоев на лице.

– Что? – Ева несколько секунд недоуменно смотрела на меня, потом вдруг улыбнулась: – Это не побои. – Она потерла пальцем синяк, и тот размазался. – Это обыкновенный грим. Он меня в жизни пальцем не тронул.

– В лагере тоже был грим?

– Нет. В лагере не грим. – Она вдруг посмотрела мне за спину, и я резко обернулся.

В двух шагах от меня с красными от мороза ушами и носом, почесывая затылок, стоял Саня.

– Вот это поворот, – озадаченно протянул он, медленно расстегивая куртку. – Не ожидал. Ты его убил, что ли?

– Надеюсь, нет.

Наклонившись к Алику, я похлопал его по щекам. Саня подошел и покачал головой:

– Как же так получилось?

– Он просто два или три дня таблетки не пил, – ответила Ева. – И его понесло. Я же тебя предупреждала!

– Я и подумать не мог, Чёртов, что ты способен на подобное. Правда. Поразительно! Ты перевернул мое сознание. И внес неоценимый вклад в мой проект.

Саня протянул руку, и я машинально пожал ее, ничего не понимая, но списывая это на замутненное восприятие.

– Надеюсь, камеру не забыли включить. – Саня посмотрел по сторонам. – Где она?

– Ты совсем? – неожиданно закричала на него Ева. – Это все из-за тебя! Это ты его довел! И таблетки ты уговорил бросить.

– Неправда. – Театрально заулыбавшись, Саня быстрым шагом подошел к висевшей на столбе связке воздушных шаров и, встав на стул, снял ее вместе с небольшой видеокамерой.

– Ты должен был вмешаться, – крикнула ему Ева.

– Прости, сигнал пропал. Но я торопился как мог. – Саня убрал камеру в карман. – Ладно, потом гляну. Давайте Алика оживлять.

– Наташ, вызови скорую, – напомнила ей Ева.

Я передал Наташе ключ, и в этот момент мозги постепенно стали включаться. Я повернулся к Сане: