Уильям подводит нас к такой же уличной лавке, как та, у которой мы покупали люми в Люменасе. На этот раз угощение — те самые мягкие пирожки с бобовой начинкой, которые Кэсси и я пробовали в кафе.

Сегодня утром Кэсси заглянула к нам в номер убедить, что с ней все в порядке после вчерашнего. Это явно успокоило Уильяма. Она извинилась, что не дала о себе знать, и пообещала впредь быть более откровенной. При этом она бросила на меня выразительный взгляд, ясно дав понять, что к моему совету прислушалась.

Я даже жалею, что ее нет с нами сейчас, хотелось бы узнать ее поближе. Но то же самое я могу сказать и об Уильяме: еще так много, чего я о нем не знаю. Мы идем, едим сладкое, и между укусами задаем друг другу вопросы. Я узнаю о его детстве: о том, как он переезжал из города в город еще до того, как его отец встретил Лидию, и после этого тоже. До Лидии отец все время гнался за искусством и вечно менял муз. После они жили там, куда заносила карьерa Лидии. В последние годы, когда ей требовалось лечение, они с Уильямом и Кэсси обосновались в Земляном дворе.

Я собираю каждую его историю, как драгоценность, ценя и сладкое, и горькое. Каждая новая деталь — еще одна нить в ткани, из которой соткан Уилл. Я хочу знать все. Мы уже влюблены друг в друга, но еще столько предстоит узнать. Это полная противоположность тому, как все было с Деннисом Фиверфортом. С Деннисом мы сначала выучили друг друга наизусть по письмам, потом влюбились, потом встретились. И все развалилось.

С Уильямом мы оба не искали романтики. Скорее, наоборот, особенно друг с другом. Но притяжение оказалось неизбежным. Чем больше я его узнавала, чем больше видела его разных сторон, тем сильнее влюблялась. А теперь я узнаю те простые, но такие важные мелочи, из которых и складывается этот фейри.

Мы медленно обходим озеро, часто останавливаясь, и, вернувшись к исходной точке, Уильям делает формальный поклон:

— Нам пора проститься, — говорит он. — Благодарю за вашу компанию.

Сердце невольно сжимается. Я так увлеклась игрой, что на секунду забываю, что увижу его в нашем номере. Приседаю в реверансе:

— И я вас, мистер Хейвуд.

— Желаю вам доброго дня. Хотя советую заглянуть на мост, прежде чем уйти.

— Мост?

Он указывает в сторону заросшей деревьями части берега:

— Пройдите по тропинке и увидите его.

Я щурюсь, пытаясь разглядеть тропу, и, заметив ее, снова смотрю на Уильяма… но он уже исчез. Тихий мерзавец. Когда он успел ускользнуть?

Любопытство берет верх. Я возвращаюсь к началу тропы и иду по ней, хотя на пути встречаю и другие. Она ведет между ивами и цветущими изгородями, а потом к вымощенной дорожке. Передо мной чудесный сад: миниатюрные деревья, выветренные статуи лесных зверей и фейри, фонтаны, несколько прудов. Здесь почти никого нет, только пара случайных прохожих. Кажется, не все знают о спрятанном саду.