– Почему? Я два года просила тебя отстать, но ты был везде. А тут вдруг такой разворот.

– Честно? – Его голос вдруг сделался глухим и хриплым. – Я очень надеялся, что тебе хватит мозгов не мутить с Тимом.

– Но я с ним не мутила!

– Вместо него ты переспала с Ершовым. И на этом все – твой щеночек во мне сдох.

– Вот и отлично! – Я шмыгнула носом. – Наконец-то! Если бы я знала, что смогу так от тебя избавиться, то сделала бы это раньше.

Мартов смотрел не мигая. У него в глазах стояли слезы.

– Знаешь, в чем твоя проблема? – Голос меня не слушался, и я была готова опять разреветься. – Ты как заноза: впился и тыркаешь, тыркаешь, царапаешь до крови. Ты ужасен, Мартов, а если и дальше продолжишь в том же духе, то таким, какой ты есть, тебя никто и никогда не полюбит. Это же надо было контролировать мою переписку! И теперь ты пытаешься заставить меня чувствовать себя виноватой. Но я ни в чем не виновата! И я это прекрасно знаю. Я люблю Ершова, пусть он и не такой идеальный, как ты или Рощин, зато и он любит меня по-настоящему! А не как маньячный собственник, который даже платье мое осуждает!

– Я убью его! – крикнул Кирилл через весь двор, после того как, выбравшись из домика, я уже шагала к своему дому.

К счастью, была суббота. Родители решили устроить вечер итальянской кухни. Тетя Лариса готовила цыпленка парминьяна и ризотто с шалфеем, Альбина делала тирамису, а мы с Ксюшей помогали моей маме лепить равиоли с семгой: раскатывали на столе тесто, разрезали его на прямоугольники, выкладывали на них начинку и промазывали тесто вокруг начинки яичным белком. Сверху накрывали еще одним пластом теста, склеивали с нижним слоем и разрезали специальным фигурным ножом. Все же домашние дела – лучшее успокоительное. Запах теста, растительного масла, мамины веселые разговоры об отпускных планах. Из дальней комнаты доносился громкий папин хохот. Дядя Сережа принес старый видеомагнитофон, и, перед тем как его выбросить, они вдвоем ностальгически пересматривали видеокассеты.

Я раскладывала кусочки семги на подготовленные Ксюшей заготовки и думала о том, что наши с ней семьи – мужья и дети – тоже обязательно будут дружить, ведь когда все вместе заодно, любые внешние неприятности остаются за входной дверью и перестают иметь значение. Я, конечно же, не знала обо всех маминых и папиных проблемах и уж тем более о проблемах тети Ларисы, дяди Сережи и Альбины, а они не знали о моих, но, когда мы вот так что-то делали сообща, неизменно возникала та самая детская уверенность, что никаких проблем у меня нет.