После официальной части начинается «приём». Слово смешное, а по сути — бутерброды в золочёных рамах. Девушки разносят канапе, чоканье бокалов похоже на звуки детской ксилофонии. Тимур ловко перемещается от группки к группке — как танцор по размеченному паркету: шаг, поворот, пауза. Я стою рядом, и меня представляют: «Виктория». «Супруга». «Опора». И это слово ровно ложится мне на ключицы: я действительно опора. Я люблю быть ею. Это — моя профессия по жизни.

— Ну что, — Лера подпрыгивает, — фото втроём?

Мы встаём у баннера. Фотограф ловит ракурс. Щёлк.

На снимке — трое. Девочка, у которой впереди сцены и съёмки. Мужчина, у которого впереди комитеты и встречи. И женщина, у которой впереди — выздоровление. Тоже работа, между прочим.

— Можно я потом заберу плакат? — спрашивает Лера у кого-то из организаторов. — Для дома.

— Зачем? — улыбаюсь.

— Для памяти. — Лера скатывает с моих плеч невидимую пылинку. — Это же наш вечер.

Наш — да.

Мы выходим на крыльцо. Вечер пахнет мокрым асфальтом и гудками такси. Люди курят, смеются, спорят, обещают перезвонить. Тимур на секунду останавливается, как будто слушает город. Его рука на моей — тёплая, уверенная.

— Поехали домой, девочки? — спрашивает он. — У нас теперь много дел.

— Поехали, — говорю я. — Я испеку шарлотку.

— И выложим фото, — добавляет Лера. — Пусть знают.

Мы садимся в машину. По радио передают новости — дежурная сводка, чуть вторя нашему вечеру. Машина везёт нас по проспекту, окна отражают гирлянды. Я откидываюсь в кресле, чувствую усталость в костях, как звук далёкого поезда. Но это правильная усталость, заслуженная. Мне хорошо. Я дотрагиваюсь до его плеча.

«Молодец» — хочу сказать, и не говорю. Он знает.

Он всегда всё знает, когда дело касается цели.

Я смотрю в тёмное стекло. Там отражаемся мы: трое, как маленькая партия в полном составе. Семья, у которой всё получается. Впереди — больница, процедуры, контрольные точки. Впереди — депутаты, переписки, распоряжения. Впереди — Лерина сессия и первый подиум. Всё смешивается и складывается в один ясный узор. Я вдыхаю, тихо, чтобы не расплакаться.

И думаю:

Жизнь — это лестница.

Сегодня мы на площадке.

Отсюда виден верх.