Ответом мне становится долгое молчание, сопровождающееся недоуменными взглядами. На лицах Джуда и Луиса написана тревога, Иззи поворачивается к Реми и уставляется на него, но он так сосредоточенно смотрит на меня, что не замечает ее взгляда.

– Выходит, ты можешь видеть то, что должно случиться? – Вид у Эмбер становится такой, будто она внезапно пожалела, что поделилась со мной своими слезами. – Потому что, если это так, я должна тебе сказать, что тебе следовало предупредить нас, что портал порвется.

– Я вижу будущее не так, – отвечаю я. – Я не могу сказать, что в нем произойдет. Я могу видеть только его статичные куски.

– Как это? На что это похоже? – спрашивает Моцарт, и на лице ее написано скорее не беспокойство, а интерес. – А сейчас ты можешь видеть что-то из прошлого или из будущего??

– Да, могу.

– Например что? – Луис подается вперед, явно заинтригованный.

Вместо того чтобы сказать ему, что будущий Луис выглядит точно так же, как и нынешний, вплоть до надетой на нем одежды – что очень меня беспокоит, учитывая то, что происходило на пляже, – я говорю:

– Возле стола со снеками стоит маленькая девочка. Она одета в платьице с оборками и играет с йо-йо.

Все поворачиваются и смотрят – все, кроме Реми.

– Где?

– Она стоит сбоку, рядом с коробками. А на диване, рядом с Моцарт, сидит старик и читает «Нью-Йорк таймс» от понедельника, 7 февраля 2061 года. Поэтому ты все время и потираешь свою руку.

У Моцарт округляются глаза, но говорит она только одно:

– Я все время потираю руку, потому что мне кажется, будто по ней что-то ползает.

– Ты делаешь это всякий раз, когда он переворачивает страницу своей газеты.

– Черт возьми! – Она вскакивает с дивана, быстро поворачивается и смотрит на него, как будто это может ей что-то показать. – Там действительно кто-то сидит?

– В данную минуту нет, но он будет так сидеть чуть меньше, чем через сорок лет.

– Жуть. Просто жуть. – Она снова устраивается на диване, но на этот раз гораздо более осторожно. – Но как я могу ощущать его, если я его не вижу?

– Не знаю. Но вечером, после той катастрофы с кошмарами, я заметила, что люди стали вести себя странно…

– Ну да, трудно понять почему… – бормочет Иззи, но я решаю не обращать внимания на ее подколку.

– Особенно когда они ожидали своей очереди войти в портал. Они вели себя, как сейчас Моцарт – спотыкались обо что-то невидимое, отмахивались от несуществующих насекомых, чесались от чего-то незримого, но сама я видела, что вызывает у них такую реакцию, так что…