И что-то подсказывает мне, что этот гобелен поможет мне в этом.

Джуд передает мне последние нити-кошмары, и я передаю их Реми. Затем он подходит ко мне, обвивает руками мою талию, и мы смотрим, как все это сходится вместе.

Но как бы пристально я ни всматривалась в этот новый гобелен, я не могу разглядеть, что на нем изображено.

Пока внезапно у меня это не получается.

Реми заканчивает вплетать последнюю нить, и, когда он отходит назад, мы все уставляемся на портрет улыбающегося мужчины, находящийся прямо в середине нового гобелена.

– Как ты думаешь, кто это? – спрашивает Саймон Реми.

– Понятия не имею, – отвечает Реми, качая головой. – Но вид у него немного мутный и неопрятный.

– Точнее, весьма мутный и неопрятный, – поправляю его я.

– И что теперь? – спрашивает Эмбер. – Как вы собираетесь попытаться поймать всех этих…

Она осекается, широко раскрыв глаза, когда мужчина на портрете вдруг сходит с гобелена и оказывается в погребе среди нас. У него нечесаные каштановые волосы, длинная борода, темно-фиолетовая домашняя куртка, знававшая лучшие времена, и самые старые стоптанные тапочки, которые я когда-либо видела.

И он явно смотрит на нас свысока, потому что первое, что он нам говорит, это:

– Ну наконец-то. У вас, ребята, определенно ушло на это слишком много времени.

Глава 89 Еще не все потеряно

Глава 89

Еще не все потеряно

Над нами раздается еще один оглушительный раскат грома, а затем воцаряется тишина. Дождь прекращается. Ветер стихает. Молнии и гром мгновенно сходят на нет.

– Какого хрена? – восклицает Луис. – Шторм что, просто… прекратился?

– Это моя вина, – говорит мужчина с гобелена. – Мои друзья иногда могут проявлять чрезмерный энтузиазм, и какое-то время они искали меня.

– Что все это значит? – спрашивает Эмбер.

– Вы же не думали, что это, и правда, ураган, не так ли? – Он цокает языком, затем поворачивается к Саймону. – Мне казалось, что русал сообразит, что к чему.