– В самом деле? – Мужчина смеется. – Жаль, что я не могу поставить это себе в заслугу. Это целиком была идея Клементины. Она умница. – Он улыбается мне, как учитель улыбается особенно блестящей ученице.

Я вообще не знаю, как на это реагировать, так что просто продолжаю наблюдать за ним. Справедливости ради стоит заметить, что мы все наблюдаем за ним.

Минуту спустя он говорит:

– Извините, я отойду на минутку.

– В этом погребе только одна комната, – говорю я ему. – Здесь не так уж много мест, куда можно было бы отойти.

Он только улыбается и, отойдя в угол, исчезает. Ну, не совсем исчезает. Точнее, он скрывается за туманной завесой.

Через несколько секунд слышится звук открываемого водопроводного крана.

– Какого. Хрена? – Саймон смотрит то на угол, загороженный туманной завесой, то на Джуда. – Кто, черт возьми, этот тип? И какого хрена он полощет там горло?

– Понятия не имею, – отвечает Джуд.

– Как это? Он же только что назвал тебя своим старым другом, – говорю ему я.

– Похоже, мы с ним делили этот погреб все последние десять лет. Что до того, кто он такой, то я понятия не имею. Думаю, он тот парень, который все это время управлял этим гобеленом. Когда я был маленьким, он изображал на нем смешные картинки, чтобы смешить меня. Когда я стал старше, они сделались уже не такими смешными. – Он пожимает плечами. – Кроме этого я не имею ни малейшего представления, кто он такой и что он там делал.

– Я могу назвать тебе одну вещь, которой он не делал, – замечает Эмбер, когда за туманной завесой включается душ. – Он не принимал душ.

Уж это точно.

– И тебе никогда не приходило в голову спросить его? – Похоже, Моцарт так же изумлена этим, как и я сама.

– По правде говоря, я его никогда не видел. Мне было известно только одно – что этот гобелен постоянно меняется. Насколько я знал, картинки на нем создавали сами кошмары.

– Знаете, что? Я в этом не участвую, – изрекает Иззи, подойдя к последней полке и потянув на себя банку, которая открывает верх погреба. – Позовите меня, когда он закончит приводить себя в порядок.

– Я иду с тобой, – говорит Моцарт.

Я смотрю, как Луис поднимается по лестнице вслед за ними и пытаюсь не паниковать при виде того, каким бледным и размытым выглядит сейчас Луис из будущего.

– Послушайте, что не так? – спрашивает Джуд, когда все, кроме Реми, поднимаются по лестнице.

Я не хочу высказывать этого вслух – определенно не здесь, где это может услышать Луис, – так что я просто качаю головой.