— Нигде! — выпалила она и тут же прикусила себе язык. — В смысле — везти меня никуда не надо. Ну Лидия Петровна! — она посмотрела на Горовую. И отчаянно чихнула, едва успев прикрыть рот.

— Прекращайте истерику, Зорина! — проговорила Лидия Петровна профессорским тоном. — Марш ко мне за книгой, а потом домой, чай с малиной и горчичники на ноги. Вам все ясно?

— Да, Лидия Петровна, — обреченно кивнула Таня.

И поплелась следом за преподавательницей в подъезд, за книгой. Она ведь за книгой сюда приехала, хотя почти уже ничего не помнила — зачем и для чего. Поднималась на крыльцо и понимала, что Дима в машину не сел — дверца не хлопнула. А значит, смотрит. И видит ее спину в темно-сером шерстяном пальто с меховым воротником, новом, ладно сидевшем по фигуре. Купленном в ноябре, когда тётка психанула, что она совсем на себя не тратится, а уж девушка, и лично поволокла ее по магазинам — одеваться. Может быть, она была права — Тане шел девятнадцатый год, но она все бегала в курточке, в которой ходила в школу.

Квартира, где Зорина теперь оказалась, с самого порога соответствовала и духам Горовой, и машине, на которой они только что ехали. Просторная, светлая, с высокими потолками и таким ремонтом, какой Таня видела только в кино. Сколько в ней комнат, судить не бралась — собственно, дальше прихожей и не сунулась. Остановилась как вкопанная, оглядываясь по сторонам и тут же ругая себя за излишнее любопытство.

Горовая вынесла ей обещанный фолиант — уже порядком затертый, но от этого, пожалуй, даже еще более ценный. Полистала страницы, удовлетворенно хмыкнула, когда нашла то, что было нужно, и, ткнув пальцем, победно зачитала вслух цитату.

Спустя еще пять минут Таня, груженная тяжеленной книжкой, которой, справедливости ради, и пришибить кого ненароком можно, вышла на улицу под начавший снова накрапывать дождь. И, посылая сигнал SOS в космос, потому что капли влаги на обложке были бы неуместны, рванула к машине.

Дернула ручку — и оказалась снова на заднем сидении.

— Так куда поедем? — спросил Дима, тут же обернувшись к ней и оказавшись почти нос к носу. Глаза в глаза. Вот тогда она их и разглядела впервые. Льдинки вокруг его зрачков. Те самые, что потом всю жизнь снились ей, впиваясь в душу.

— Четвертое общежитие знаете? — не разбирая собственного голоса, ответила Таня. И дело было отнюдь не в простуде. Тогда, в ту самую секунду, ей открылось новое знание: просто это случилось.

* * *

Утро было сырым и теплым. Таким же, несмотря на неумолимо приближающийся Новый год, обещал быть и день — сырым и теплым.