Ему и самому была тысяча лет.

Потому, наверное, он даже толком не понял, не узнал, когда сквозь толщу этого тысячелетия до него донеслось откуда-то сбоку:

— Ну, здравствуйте, Дмитрий Иванович.

— Здравствуйте, — машинально кивнул он на очередное приветствие. Еще пара десятков шагов и секретари, замы, кабинет. Здравствуйте, здравствуйте, здравствуйте.

Он даже начал делать эти шаги.

Если бы не повторившееся:

— Дмитрий Иванович! — отчаянное, женское. — Мне нужно…

— Какие-то вопросы — запишитесь на прием, — это уже подоспевший Игорь. Почти собой загородил.

Мирошниченко сосредоточил свой взгляд на просительнице и почувствовал, как прострелило сначала в голове, потом в сердце.

— Спасибо, Игорь, я сам, — отстранил он охранника, который тут же снова вернулся на означенное расстояние. А он смотрел и не верил глазам. Хотя она мало изменилась, не узнать было невозможно, разве что ушло все юношеское, бывшее в ней прежде… в другой жизни. Впрочем, если бы даже она изменилась до неузнаваемости — он узнал бы ее и тогда. «Здравствуйте, я Таня Зорина». — Здравствуй, Таня.

— Здравствуйте, — тихо и четко одновременно прошелестел ее голос. Она стояла и смотрела на него потемневшим, испуганным взглядом. На лице ее — мрачные тени, будто она не спала неделю. И окончание «те» сейчас донеслось как из-за стены. «Те» — и было стеной. Она шагнула вперед. А он впился взглядом во всю ее фигуру, выхватывая детали и пытаясь охватить целое. Пальто — хорошее, добротное, светло-серого цвета, под глаза. Сапоги на высоких каблуках — они сейчас даже были одного роста. И что-то в ней, бившееся немой, невысказанной энергией, природы которой он разгадать не мог.

Видел только, что она на взводе и что из последних сил держит себя в руках.

— Мне нужно поговорить, — сиплым голосом произнесла Зорина. — Спросить.

— Да, конечно, — кивнул Дмитрий Иванович. — Что-то случилось? Может, пройдем ко мне?

— Нет, не надо, — так, словно он ошпарил ее своим предложением, отчего она сбилась и потеряла свое «те». — Мне просто знать… Это правда, что у тебя сын и его зовут Иваном?

— Какое это имеет значение? — удивился Мирошниченко, но тут же спохватился. — Да, есть, Иван. Это важно? Я не понимаю.

Не понимал он и того, что произошло потом. Его ответ подкосил ее. И она стала медленно оседать на землю, прямо там, где стояла.

— Таня! — он поддержал ее, не давая упасть и оглядываясь по сторонам. К ним снова дернулся Игорь, но Мирошниченко отрицательно мотнул головой, и тот остался, где был. Сам же помог Татьяне дойти до ближайшей скамейки, на которую усадил ее, сел рядом и заговорил: — Врача? Воды? Что происходит?!