Он развернулся к столу, захлопнул крышку ноутбука и подхватил ключи от машины, висевшие на вертушке.

- Илья! – все, что успела крикнуть ему вслед Валентина Павловна.

Но было поздно. Все на свете поздно. Илья не оглядывался. Потому что тоже чувствовал себя идиотом, который мог бы хоть немного подумать.

По трассе гнал, как сумасшедший, словно собственный гнев толкал его в спину.

Она была беременна!

Убегая в ту проклятую февральскую ночь под молчаливыми фонарями, она была беременна!

Из города уезжала, когда была беременна!

И в аварию попала, когда была беременна!

И в Польше оказалась, когда была беременна.

А он все это время пытался снова жить, тогда как жизнь казалась ему оконченной. Из той бездны, в которую он заглянул, не было сил выбраться. И что там выбраться? Взгляд отвести сложно!

Оказывается, она могла бы вытащить его, если бы захотела. Она могла бы дать ему шанс. Вернуть в жизнь. Подарить надежду.

Но ничего этого не сделала.

Она находилась в чужой стране, и все это время у нее была Соня! У него же ничего не осталось. И он не мог не думать: а теперь, сегодня, не меньше ли, чем тогда?

Это страшно – осознавать ненависть женщины, без которой задыхаешься. Еще страшнее – сознавать, что она не дала тебе быть отцом собственной дочери. Ненависть может дать искру любви. Но есть вещи, которые не забываются, потому что они навсегда.

Соня, называющая его «дядей Ильей», это навсегда.

Макаров вздрогнул, и, кажется, рванул еще быстрее по влажному после дождя асфальту, параллельно потянувшись к радио, будто бы оно могло заглушить мысли в его голове – бушующие, мучительные, страшные.

Глядя ей в лицо, он хотел спросить, как это – жить, зная, что на свете есть другой человек, с которым связана навсегда? И ничего с этой связью уже не поделаешь. Она есть. Смотрит огромными глазами и называет улитку дурацким именем Тадеуш.

Чем Тадеуш лучше Францевича?

- Да ничем! – рыкнул Макаров себе под нос.

Как бы ни пыталась вымарать, выкорчевать, как бы ни рубила нити между ними – есть эта девочка, которую она не может не любить, и которую она не позволила любить ему.