— Хорошо… я перестала тебя узнавать.

— Тогда или сейчас?

— Сейчас. Я понимаю, что все правильно. Но тогда я правда хотела… думала, смогу.

— Извиняться не буду.

— Иди к черту со своими извинениями, Парамонов, — Илона негромко рассмеялась и подняла голову. — Ты уходишь, да?

— Откуда знаешь?

— Болтают. И ты другой стал, я же вижу.

— Ну вот… ухожу, наверное.

— Ясно. Давно надо было, — кивнула она. — Я ж не дура, Парамонов. Правда не дура. Видела, что ты на наш водоем случайно залетел и вряд ли надолго. Чисто передохнуть, воды похлебать. И что высота полета у нас разная — видела. Держалась за синицу в виде Олега, рисковать боялась. Добоялась.

— Илон, к чему ты это сейчас? Ладно бы сразу.

— Ну имею же я право с тобой нормально попрощаться, а? Раз уж столько тупила.

Стоит признать, последнее слово дают даже осужденным на казнь. В этом смысле Илонке было далеко до смертников. Недотягивает.

Осмоловский ему действительно звонил еще утром. С приглашением на собеседование. «Диплом не забудь, оболтус», — ржал он в трубку. Торопить события Парамонов смысла не видел. Потому неспешно пил кофе в тридцатиминутках — чай закончился. Слушал болтовню Петруся. А теперь выяснил о себе, что «болтают». Не иначе кто-то телефонный разговор услышал. Причем, нельзя исключать того, что этим «кто-то» была сама Илонка.

О сколько нам открытий чудных!

Не Владимир Владимирович, но тоже сойдет.

Его удивительная бабушка любила поэзию во всех ее проявлениях и заставляла его зубрить в детстве совсем не детские стихи. Говорила, у него хорошо получалось читать с табуретки с серьезным видом. Глеб этого не помнил. Но, видимо, что-то въелось, что впоследствии поперло.

До конца смены они катались уже молча. Говорить не о чем, все сказали. Наверное, и правда попрощались. Не тогда, на Новый год, когда он писал эсэмэски Ксеньке, а именно сейчас. Всему свое время. Сейчас, впрочем, он тоже ей писал — с земли, пока она летала без него.

Потом заполнял документы на работе. Передавал приветы следующей смене, прощался с Леной, дежурным врачом. Долго курил, кивая знакомым водилам, кучковавшимся во дворе в пересменку. И все это внешнее. Внутри себя он пытался навести в жизни порядок. Неплохо для человека, годами откладывавшего. Экспресс-разбор. Метод Парамонова.

Илона дала пищу для размышлений. Про водоем, на котором он отдохнул. Может, и правда отдых перед новым взлетом?

Но куда, черт подери, можно лететь, когда никому нахрен не нужны эти его попытки.