— Да, — совсем глухо проговорила она. Медленно развернулась и медленно вышла из кухни, чуть отставив в сторону руку, словно удерживая себя, заставляя идти ровно. Он догнал ее в несколько шагов. Схватил ладонь и развернул к себе лицом. Терять ее взгляд. Терять ее! Видеть, как уходит!

— Скажи что-нибудь, — попросил Глеб.

— Я не могу снова предать его.

— Ты не предаешь! Ты никогда его не предавала!

— Не тебе решать, — она высвободила ладонь и пошла к двери.

— Я тебя люблю!

— Дело не в тебе, а во мне.

— Плевать! Ты же знаешь меня… Знаешь все про меня — теперь все. Останься, пожалуйста… или… или подумай и останься. Я буду ждать, когда ты останешься, Ксень!

— Я не могу.

— Я смогу. За нас обоих — я смогу.

— Зачем?

— Потому что мы могли бы… быть счастливы. У нас были шансы! Каждое утро начинать с тебя и каждый вечер заканчивать тобой. Поехать в твой чертов отпуск. Обедать у твоих родителей по воскресеньям. Поменять мой чертов диван, потому что он скрипит. И трахаться на новом. Может быть, однажды ты захочешь детей. Моих детей, не рыжих, черт подери, а моих!

— Я давно не верю в шансы, — проговорила Ксения, глядя на него исподлобья.

А ему хотелось стереть навсегда этот взгляд. С таким взглядом не остаются. Не ждут. Не надеются. И даже не прощаются. Уходят, оставляя за собой выжженное поле, в которое никто никогда не возвращается. Глеб схватил ее за плечи, будто собирался встряхнуть, заставить смотреть иначе. Убрать эту чертову пелену, скрывавшую от него тепло, которое он чувствовал в ней все последние месяцы.

— Я не виноват, что именно он! Я не знаю, что они тебе говорили, но я не виноват, что именно он попал ко мне в операционную! Я обещал, что не полезу в твое прошлое, но я не виноват, что я уже в нем! Хрен ты меня от себя отдерешь.

— Не виноват, — повторила она эхом. — Но я не могу.

— Ксения, пожалуйста… Я же все равно завтра буду у тебя под дверью. Пока не откроешь.

Молча наклонившись, Басаргина подхватила туфли и вышла босиком за дверь.

— Я буду у тебя под дверью, слышишь? — раздалось ей вслед.

Но она не слышала. Резким, ровным шагом шла вниз, на улицу, к машине. Уехать. От людей, от прошлого, от настоящего. Почему именно он? Как так случилось? Почему сейчас, когда привыкла, когда чувствовала желание возвращаться к нему, когда стала думать не о нем и себе, а о них. И что ей делать теперь? Даже ехать некуда… Дома нет, родители начнут выпытывать, брату, после того, как он промолчал, доверять нельзя.