— Это вряд ли, — с сомнением сказал Майкл и достал бутылку кленового сиропа. — Сейчас мне это невыгодно, так что не верь слухам.

— Ты не жалеешь, что тебя все это так ограничивает? — спросил Джеймс, разворачиваясь к нему от плиты. — Твой агент, твоя студия… Твои контракты.

— Не знаю… это правила игры. Всегда приходится чем-то поступаться. Не самая большая цена за то, что отец жив, а Фредди живет в тихом районе и ходит в хорошую школу, — сказал Майкл, выгребая из ящика приборы на двоих. — Потом, мне нравится делать то, что я делаю. Я бы уже не смог иначе.

— Ты счастлив?

Майкл поднял на него глаза. Джеймс стоял, прикусив лопатку зубами, смотрел на него. Будто ответ что-то менял. Майкл пожал плечами, опустил взгляд.

— Мне кажется, счастье — это миф, придуманный Голливудом, — сказал Майкл. — Или рекламщиками. Продавать счастье выгоднее, чем зубную пасту и таблетки от кашля.

— Это не ответ, — сказал Джеймс.

На кухню прицокал Бобби, принюхался. Ткнулся в подставленную ладонь Майклу, потрусил к Джеймсу и сел на задницу рядом с ним, выжидательно подняв морду. С намеком покосился на сковородку и облизнулся.

— Тебе нельзя, — Джеймс погрозил ему лопаткой.

Бобби переступил лапами, мол, ничего не знаю, мне все можно, давай пропустим эту часть, где ты мне отказываешь, чтобы не тратить время, и сразу перейдем к вкусняшкам.

— Послушай меня, собака с особыми эмоциональными потребностями, — без шуток сказал Джеймс, и Бобби насторожился. Приподнял уши, покосился на Майкла. — Будешь выеживаться — получишь полотенцем по жопе.

Бобби обиженно заскулил и сделал бровки. С Майклом этот трюк работал безотказно. С Джеймсом, к его удивлению, не прокатило. Бобби сделал бровки еще сильнее, придав морде невыразимо жалостливый вид. Джеймс взял его за подбородок, поднял морду к себе и слегка наклонился, пристально глядя в глаза. Майкл наблюдал за ними, невольно расплываясь в улыбке. Джеймс умел быть безжалостным.

— Нет, — внятно сказал он, и повторил, обрывая голодный скулеж: — Нет. Ты не получишь ни кусочка. Смотри на меня! — приказал Джеймс, когда Бобби, оробевший от такой твердости, покосился на Майкла. — И он тоже тебе ничего не даст. Потому что я не позволяю.

Бобби отполз назад, упираясь лапами в плитку и виляя задом, высвободился из хватки, убежал прятаться за Майкла. Выглядывая у него из-за спины, он пристыженно и жалобно смотрел на него, будто спрашивая, что это за человек и где его прежний, ласковый и добрый хозяин.

— Нет, ну если он сказал — «нельзя», значит — нельзя, — смиренно сказал Майкл. — Ты его собака, а не моя. Ему и решать.