На шоссе Сан-Диего Майкл прибавил газу. Скоростной лимит был высоким, и он уже не осторожничал. Тяжелый байк с легкостью обходил машины, в груди замирало от давления ветра. Упругий воздух держал их, отталкивал от земли. Лет десять назад Майкл бы не стал лихачить. Но сегодня — хотелось. Сегодня было можно. Он был уверен, что ничего не случится, и докручивал ручку газа на длинный, прямых, как полет стрелы, участках шоссе.

Они пронеслись через долину за полчаса, потом шоссе потянулось через заповедник, и скорость пришлось сбросить: дорога была, как змея, дуги и повороты. Мелкое зверье тоже не стоило игнорировать: Майкл не хотел получить енотом в лицо. Дорога в такой час была пустынной, но им некуда было торопиться. Они виляли вслед за лентой асфальта, бегущей вперед. Вокруг была пустота — а в этой пустоте — вибрирующий рев мотора и ускользающий свет фар, указывающий дорогу. Они словно ехали из никуда в ниоткуда. Будто где-то в безвременье они так и не расцепились, и оттуда, с шоссе под Лондоном, проведя в пути десять лет, они добрались до этой точки. До сегодняшнего дня. И все десять лет они летели по черной дороге, все десять лет Джеймс держался за него, сцепив руки у него под сердцем, а он закладывал виражи, следуя за разметкой, и не думал, куда приведет дорога.

После озера Пирамид Майкл повернул в сторону океана. Они пересекли заповедник наискосок, через голые холмы, покрытые кустарником, как бородавками, через крошечные фанерные городки с единственным перекрестком, разрезанные на две половины проходящим сквозь них шоссе. Пронеслись сквозь редкие хвойные заросли, где шумел ветер. Иногда дорога петляла по склону так, словно ее прокладывал заяц. Майкл сбрасывал скорость, Джеймс слегка разжимал руки, и они катились почти на одной инерции, почти бесшумно, в мягком ворчании сытого мотора, и на вираже, наклоняясь для поворота, Майкл отталкивался от земли ногой. И они катились, катились, катились, пока не выруливали на прямой участок — там Майкл убирал ногу на подножку, выравнивался, докручивал газ — и байк с радостным ревом прыгал вперед, ускорением вминая их друг в друга.

В темноте с вершины холма открывался изумительный вид на город. Лос-Анджелес расстилался на берегу, как сияющее лоскутное одеяло, а на горизонте, далеко, за пучком небоскребов, все огни кончались. Там был океан. Неслышимый с такого расстояния, но дышащий в лицо влажным ветром. Черный. Зловещий, будто там, где кончалась земля, начинался бездонный провал, в котором был конец всех времен.

Харлей, чуть накренившись, стоял на песчаном пятачке в стороне от дороги. Майкл сидел на нем, упираясь ногами в землю. Джеймс стоял рядом. Смотрел на город. Жевал треугольный сэндвич, запивая водой. После Вентуры они заехали на заправку. Пока Майкл заполнял бак, Джеймс, ни о чем не спрашивая, забежал в магазинчик, вынес пару сэндвичей и бутылку воды, на ходу открутил крышку. К бутылке Майкл приложился сразу. Они передавали ее друг другу из рук в руки, так и не сказав ни слова.