Мы вырулили на Садовое, выписали петлю на Зубовской и взяли курс на Площадь Восстания. У МИДа Антон притормозил:

— Хочешь пить? Я сбегаю в Макдоналдс, куплю тебе колы.

И тут я поняла: он ждет, что я сейчас впаду в истерику и, гневно топнув ножкой, крикну: «К черту колу! Вези меня домой!», и он с готовностью исполнит мой каприз, а проводив до дома, скинет тяжкий груз и поскачет обратно к Амине. И останусь я, искалеченная обиженная дура, в одиночестве зализывать раны.

— Обещал накормить, так корми! — произнесла я холодно.

— Взять на вынос? — переспросил Антон.

— Буду питаться внутри! — объявила я и вышла из машины.

Никогда еще посетители Макдоналдс не видели такой заплаканной барышни, таких пунцовых век и пятен на щеках.

Не просто достаются трофейные БигМаки!

В квартире было темно — бабка с Алисой уже улеглись. Я просочилась на кухню, налила себе чая.

— Чего крадешься? — услышала я за спиной.

Раздался щелчок, и кухня наполнилась светом.

— Мать твою! — ахнул Митька.

Я прикрылась рукой:

— Выключи свет!

Митька послушно нажал выключатель, и мир опять погрузился во тьму.

— Пойдем на балкон, — шепнула я, — а то Алиску разбудим.

Совершенно не хотелось пугать ребенка, еще меньше — слушать бабкины вопли.

Мы вышли на балкон и плотно прикрыли дверь.

— Кто тебя так? — спросил Митька, заглядывая мне в лицо, стараясь разглядеть его при свете фонарей.