— Самолет в семь утра. У нас с тобой целый вечер.

— Тогда беги домой, готовься в путь. Шею можешь не мыть — об этом позаботится твоя кавказская родня.

Амины нет в городе! Алисе в безопасности! Конец осадному положению!

Я скинула туфли, пробежала на кухню. Несколько длинных гудков, и мне ответил детский голосок: «Это кто? Это мама?».

Из глаз моих брызнули слезы, горло перехватило и, задыхаясь от горечи и невозможной щемящей нежности я быстро зашептала:

— Да, котик, это мама. Я так по тебе скучаю!

— Я тоже, мамочка! Когда ты меня заберешь?

— Сейчас приеду, собирайся.

Тут в разговор вмешалась бабка:

— Мы уезжаем к Людмиле на дачу. Вернемся в воскресенье. Алиска побудет на воздухе, яблок поест, поиграет с собачкой.

— Ну ладно, заберу вас через пару дней.

И я снова осталась одна…

Всю субботу мы с Митькой гостили на яхте у Эльфа. Ситуация выглядела пошловато, но вполне дружелюбно. Новый уровень наших с Эльфом отношений вполне укладывался в контекст данной встречи. Мы вели себя как старые друзья, а Митька делал вид, что ничего о нас не знает. Уже к полудню я серьезно обгорела и весь оставшийся путь просидела в каюте, обнимая стаканы со льдом.

В тот же вечер Митька укатил по делам, а я обмазала лицо сметаной, налила себе чая, забралась на диван и включила кассету. Телефон грозно тявкнул и умолк. Через минуту он тявкнул опять и полноценно зазвенел. На экране Аль Пачино с глазами бассета доказывал какому-то типу, что не нужно соваться в дела мафии, размахивал пистолетом и ни в какую не желал вести себя прилично. С третьей попытки мне удалось убавить звук на запавшей кнопке, после чего Аль Пачино молча засветил типу в глаз, прижал его к стене, и хорошо артикулируя, объяснил законы жанра.

— Алло, — ответила я, после долгой борьбы с господином Пачино.

Из трубки донесся обиженный голос Антона:

— Битый час не могу до тебя дозвониться.

— Ты где?