— Да, я перепортил кучу девиц, но не тебя, — сказал он. — В армии, когда я тебе рассказал, ты предложила утешиться в твоем обществе, но я отказал тебе. И ты обвинила во всем Ульяну. Вот почему ты ее ненавидишь, не так ли?
— Это смешно. Прошло столько лет…
— Да, я тоже так думал, пока не увидел это.
Ванька потряс газетой перед лицом Зои, и та раздраженно вырвала ее, смяла и выбросила в урну, будто гадость, которую держать в доме не стоит. Или будто желая все забыть. Но такое не забывают.
— Я не знаю, что делать, — обезоруживающе честно признался Гордеев.
— Ничего? — фыркнула Зоя.
— О нет, — вздохнул он. — Как раньше уже не будет. Я не смогу работать в связке с человеком, который меня подставил.
— Ты готов все похерить из-за какой-то газетенки?
— Я готов все похерить, потому что больше не могу тебе доверять. О том, как будет дальше, я тебе сообщу в ближайшее время.
Он увидел в глазах напарницы смертельную обиду. Она не понимала, действительно не понимала, что такого криминального натворила. А Ванька ни о чем не мог думать, кроме маленького мальчика, который оказался жертвой игр бесконечно глупых взрослых. В первую очередь Гордеев винил себя. Если бы не его гордыня, заставившая рискнуть благополучием Ульяны, вынудить ее прийти к нему, несмотря на предостережения… Он все-таки саданул кулаком по косяку, напугав ребят, и выскочил на улицу, прямо под холодный питерский дождь. Ему следовало обдумать многое. Благо, один козырь у него в рукаве имелся. Было чем покрыть Новийского, если тот окончательно зарвется. А в том, что политик попытается отомстить Ульяне, Ванька не сомневался. Он уже не раз доказал, что не считается с «не своими» женщинами на примере Юлии и Илоны. Уля теперь тоже ему не принадлежала.
Плюс во всем этом был один: теперь Ванька мог вмешаться в отношения Новийских на более-менее официальных основаниях.
Ей дико хотелось исчезнуть из этого мира. Раствориться, как не было. Чтобы больше точно ничего не испортить. Столько надежд, усилий, стремлений, и все рассыпалось прахом. Она не представляла, что с ней сделает Сергей по приезду. Не понимала, как продолжать работать среди людей, каждый из которых будет счастлив не только осудить ее, но и написать о малейшем неверном шаге. Ах да, еще придется посмотреть в глаза сестре, от которой она скрыла факт развода и нового романа.
Как в старые времена, Ульяна прятала слезы в туалете и жалела маленькую и беспомощную Саф. Сколько лет прошло, а все те же самые проблемы, та же беззащитность. И некого винить, кроме себя. Ее силком в постель к Ваньке не укладывали! Как она могла подставить физическое влечение выше собственного ребенка? Неужели не обошлась бы без секса еще несколько месяцев? Нет же, нужно было отдаться лучшему другу, а затем еще раз, ну и заполировать ночкой откровений, после которой у нее все губы от поцелуев потрескались! Ну что за дура?