— Не-е-ет! — Завопила, хватаясь за Илью.

Царапаясь и скуля, поползла к окну. Чуть не бросилась туда вниз, за ними, когда он обхватил мои плечи и сомкнул на них свои руки железной хваткой. Я кричала и дергалась, рыдала, выла, пока не обмякла, сдавшись. И вдруг начала задыхаться, судорожно хватая ртом воздух.

Почувствовала, как Илья поднимает меня на руки. Несет. Сквозь пелену из слез видела, как он вытащил меня из помещения.

Воздух… Да, мне нужно немного свежего воздуха. Совсем чуть-чуть.

— Нана, Нана… — Как из тумана слышался голос Ильи.

Его пальцы размазывали влагу по моему лицу. А из моей груди вырывались все новые рыдания. Я видела! Видела! Своими глазами! Два распластанных на асфальте тела… Его больше нет… Нет…

— Идем. — Поддерживая за талию, Илья потащил меня вниз.

Не помню, как мы добежали туда, где среди сотен и тысяч осколков на дорожке у здания Старого вокзала в луже крови лежали два неподвижных тела. Я упала на колени, а руки Ильи бережно перевернули дядю Ваню, все еще лежавшего сверху на трупе моего отчима.

Изо рта Гончара вытекала красная струйка, весь живот тоже был залит красным, но глаза, они еще были приоткрыты и смотрели прямо на меня. Жив. Жив!

— Дядь Вань, — у меня заплетался язык.

Склонилась над ним, пробежала пальцами по лицу, нащупала руку и крепко сжала в своей руке.

— Нана… — Прохрипел он, кашляя, и кровь толчками вырвалась из его губ.

— Да. Я здесь, я с тобой. — Отодвинулась немного, чтобы дать Илье зажать ладонью рану на его животе. — Прости меня, прости, пожалуйста! Прости, если сможешь.

— Борись, пташка. — В его горле забулькало, голос сорвался на хрип. — Сражайся до последнего, помнишь?

Ему было трудно дышать.

— Пожалуйста, не умирай… — Всхлипнула я, видя, как мои пальцы заливает его кровью.

Наклонилась ниже, к его губам.

— Я не мог быть с тем, кого люблю, а ты все еще можешь. Слышишь?

— Да. — Мне было стыдно, что он тратит свои последние силы на эти слова.

— Распорядись этой жизнью правильно, пташка. Хорошо? — Дождавшись моего кивка, дядя Ваня с трудом выдохнул. — Проживи ее достойно. — Вдохнул с хрипом. — И будь счастлива…