Он тяжело выдохнул, снял кепку, провел рукой по волосам.

- Мне в тот день предложили одну отраву, и, не знаю почему,

не отказался. Проглотил ее, а потом не мог ни о чем думать. Сердце билось

так, словно внутри меня кто-то давил на газ на холостом ходу. Хотелось двигаться, разговаривать, выпустить энергию. Двое суток не спал. Зрачки – с

монету. Не хотел, чтобы ты видела меня тогда в таком состоянии. Мне было

так стыдно…

Опустил голову и несколько раз ударил себя кулаком в лоб.

– Такой болван, ну как же я мог… Все сам испортил.

– Не бей себя больше, – улыбнулась и взяла его за руку, – мне все

понятно. Я не злюсь. Зря ты с этим Пашей связался.

– Знаю, он - отморозок.

– Полнейший.

Жажда. Страстная, невыносимая, мучительная. Просто убийственная. Быть с ним. Держать за руку. Ощущать, как его прикосновения обжигают кожу, сгорать от них.

– Ева, ты не обязана меня выслушивать и прощать, я только хотел…

Прижала его к себе и обняла. Это то, что мне было нужно все это время больше всего. Провалиться в эту чертову пропасть и почувствовать успокоение. Ощутить эти обжигающие мурашки, бегущие вдоль позвоночника. Слышать любимый голос, дышать с ним одним воздухом, зависнуть где-то между небом и землей и парить, забывая про реальность.

Мы целовались с такой страстью, будто боялись отпустить друг друга. Так горячо, незабываемо, смело. Выпивая нашу страсть до капли, наполняюсь ее до краев, растворяясь в мягкости и нежности, задыхаясь и пьянея. А потом сидели в темноте у подъезда, обнявшись, и он долго молча

вдыхал запах моих волос.

– Мои друзья каждый год ездят отдыхать на речку с палатками. А

я – с ними. Все парами, а я всегда один. Но ведь теперь ведь все изменилось,

правда? – Сашка поцеловал меня в кончик носа. – Поедешь завтра со мной?