Леварсу, который напоследок забросил ко мне изумительную простоквашу, я встретил традиционным вопросом:

— Как живете, Леварса?

— Плохо, — услыхал я.

— Как? Плохо? Желанный дождь-то пошел?

Леварса безнадежно махнул рукой.

— Разве это дождь? На два вершка и то не промочил землю!

— А мне показалось, что было здорово.

— Нет, нет, Лева! Нужен знаешь какой дождь? Чтобы три дня и три ночи.

— Потоп будет, Леварса.

— Хорошо будет. Тогда я отвечу — хорошо! Табак горит. Кукуруза плохо растет. Земля в Скурче как песок, как камень. А этот дождик — для вас. Для отдыхающих.

Я подумал, что на крестьянина никак не угодишь: даже дождь пошел — и тем недоволен. Невозможно же автоматизировать природные явления настолько, чтобы Леварса Ануа был вечно доволен и беспечен…

— Черт с ним, с дождем, Лева. Мы это как-нибудь по-абхазски переживем. И ты нам в этом деле не поможешь. А вот насчет нашего председателя вот что скажу: у него что-то настроение испортилось. Говорят, какая-то комиссия вчера приезжала. Не от тебя ли?

— Я же не начальство, Леварса.

Он улыбнулся. Понимающе.

— Кто бы ни прислал — хорошо!.. Слушай, нельзя же так: наш председатель командует, как в полку. Полк — одно, а колхоз — другое. Солдат — одно, а Леварса — другое. Солдат только кушает, а Леварса спину на поле гнет. Есть разница? Я спрашиваю, есть разница?

— Есть.

— Тогда напиши и ты об этом командире без погон. Это моя просьба. Такой большой человек, как ты, все может. Напиши, даже если его снимут. Пусть знают все, что так в наше время нельзя.

Я чуть было не лопнул от смеха:

— Не смеши, Леварса! Какой же я большой человек?

— А почему нет?