– А где ты сейчас живёшь? На Ленинском или…

– Какая разница, ты всё равно доберёшься, куда нужно.

– Ну мне же нужно знать дорогу.

– Ты что, здесь ещё никуда не ездила? Всё время дома сидела, пока мне не позвонила?

Лена вспомнила про поезд в метро, который довёз её до дома без пересадок и почти без остановок и, кажется, поняла.

– В общем, приезжай, – ответила мама на молчание.

Когда Лена вышла из дома, напротив подъезда стояла маршрутка с пригласительно открытой дверью в салон. Но водителя не было. Подумав, что она сама должна сесть за руль, Лена подёргала ручки дверей у передних сидений, но они не поддавались. Видимо, придётся ждать водителя, отошедшего в туалет или в близлежащий ларёк за шаурмой.

Она села в салон, и тут дверь сама закрылась за ней. Через несколько секунд автомобиль сам покатился по дороге с выключенным мотором, словно его тянули невидимые лошади.

Машина ехала медленно, замысловатым, прежде Лене не знакомым путём. Из спального района он неожиданно выбрался на какую-то лесную просеку. Оглядываясь по сторонам, Лена чувствовала себя Золушкой, разъезжающей на тыкве-карете. Обуви на ней, правда, по-прежнему не было, а в салоне хоть и не было водителя, слегка попахивало восточной кухней и застоявшимся табачным дымом, а на поворотах постукивали друг о друга чётки, навешенные на зеркало заднего вида.

Потом неожиданно начался центр города, какие-то едва знакомые переулки, хотя по общему духу было всё равно ясно, что это – Москва. Машин почти не было, редкие прохожие были одеты очень красиво, пусть и довольно старомодно. На улицах – почти никакой рекламы, только заключённые в квадраты буквы «УНИВЕРМАГ», «ПАРИКМАХЕРСКАЯ», «ОБУВЬ», и тому подобные.

Через пару минут маршрутка остановилась у размашистого подъезда, оформленного в стиле ар-нуво. На пороге стояла женщина в бежевом платье в тёмно-красные яблоки. Некоторое время Лена не выходила из маршрутки, подумав, что это не её остановка, но потом спохватилась и вышла. В женщине она признала свою мать не сразу: она была утончённо красива и довольно молода, такой Лена её почти не помнила, хотя воспоминания её были в целом затуманены.

Мать и дочь нерешительно обнялись, перекинулись какими-то необязательными репликами. Поднялись на второй этаж по ухоженной лестнице.

Вся квартира мамы была оформлена в соответствии с советскими стандартами благополучия: что-то такое Лена видела в фильме «Июльский дождь». Это была огромная квартира с множеством комнат и белых высоких дверей.

– Ты узнаёшь этот дом? – спросила мама.

– Честно говоря, нет.