– Ужас какой показывают.

– Хорошее кино. Я к чему это – у меня тут такое впечатление, что всё это – совсем не настоящее. Что это не загробная жизнь, а кто-то меня подключил к генератору галлюцинаций и транслирует мне в голову всё, что захочет.

– Ну, в каком-то смысле это так. С той лишь оговоркой, что это не злые машины, а сам Господь Бог. Или ты сама – как тебе больше нравится. А так тут действительно всё ненастоящее. Настоящие только наши души.

– Но я же чувствую вкус чая и печенья, могу взять тебя за руку или нажать кнопку на пульте, – Лена выключила телевизор.

– И что из этого материально? Думала, душа не охватывает того, что вокруг? Я так догадываюсь, что весь смысл как раз в том, в каком виде ты донёс душу до конца жизни. А здесь уже исполняются твои лучшие представления о том, как могла бы выглядеть твоя жизнь – ограничивают это только твои личные представления, ну и воля других людей. Я бы, наверно, хотела жить с твоим отцом, – мама усмехнулась, – но видимо была недостаточно убедительна. Или вот хотела бы наверно жить более активно, в каком-то другом месте или в другом, что ли, ритме – но при жизни я этим не увлекалась, не разнообразила. Но в рамках того, что было моим идеалом при жизни – пожалуйста.

Мама рассказала Лене о каких-то искривлениях пространства и времени: здесь время идёт в согласии с теми годами, в которые жил человек, они как бы продолжают его жизнь с разными вариациями. Но с другой стороны времени как бы и нет: друг на друга наслаиваются все исторические эпохи, в какие-то моменты по необъяснимым причинам прорывающиеся друг в друга. Однажды мама встретила в собственном коридоре мужчину в цилиндре и монокле, который препирался с каким-то солдатом времён Второй Мировой.

Откуда-то пришла трёхцветная кошка, которую мама представила как Глашу. Лена смутно вспомнила какие-то рассказы мамы о кошке Глаше, которая была у неё в детстве, а потом сбежала.

Когда Лена собралась уходить, они договорились часто видеться, и даже съездить куда-то вместе, хотя мама уклончиво намекала, что у неё здесь своя богатая жизнь, и Лене вообще повезло застать её дома. Что ж, посудила Лена, мама – молодая красивая и практически свободная женщина, она на всё имеет право.

Под конец, когда Лена уже совсем стояла в дверях, мама вспомнила про своего сына, старшего брата Лены:

– Как там Миша-то?

– Да всё работает, – ответила Лена, – В последнее время я с ним совсем мало виделась. Дни и ночи в офисе, представляешь? Есть ощущение, что он хочет выкачать всю нефть в мире.

– Ну, раз уж действительно хочет, здесь он это получит, – усмехнулась мама, – И офис этот после смерти будет в его полном распоряжении.