Гремит пистолетный выстрел. Из дула вырывается огненный шар, который стирает все объекты в поле зрения, а потом исчезает, оставляя только пульсирующий послеобраз в опаленных глазах Гривано. Но звук выстрела не гаснет — гулким неослабевающим эхом он кругами проносится по улицам и прилетает обратно, пока Гривано уже не может слышать ничего, кроме этого грома. Перрина вырвалась и теперь глядит на него, жестикулируя и что-то крича. Однако крик ее доходит до него не звуками, а лишь слабым давлением воздуха на кожу лица. Она хватает его за левую руку и тянет. Его правая рука с зажатым в ней пистолетом поднята вверх силой отдачи. Гривано осторожно ее опускает. В оглохших ушах звенит боль, и звон этот вполне соответствует виду стекол, сыплющихся осколками из всех окон вдоль улицы.

Чумной доктор исчез. Глаза Гривано обшаривают дымный воздух и мостовую там, где только что стоял этот монстр, но не находят ничего: ни пятен пролитой крови, ни маски с клювом, ни ясеневого хлыста. «Развеян в прах, — думает Гривано. — Словно стрелял не пистолет, а пушка. Развеян в прах… В прах… В прах…»

Облако порохового дыма поднимается вверх, выдавая их местоположение. На лице Перрины дорожки сердитых слез; она дергает Гривано за руку и смотрит куда-то мимо его плеча. Гривано озирается в поисках своей брошенной трости, а потом замечает ее уже в руке Перрины. Он пытается засунуть пистолет обратно за пояс, но его правая рука плохо двигается. Слух постепенно возвращается к нему, предшествуемый тупой болью: он различает тревожный шепот Перрины и крики со стороны площади Мертвых. Сбиры уже добрались до моста: он видит троих, но за ними следует еще много огней. Первый сбир, заметив Гривано, застывает на месте, а его тусклые глаза оживляются искорками страха. Следующий за ним сбир также резко останавливается, чтобы избежать столкновения; и эта парочка мнется посреди моста, перебирая ногами, как цепные псы на предельной дистанции привязи.

Перрина и Гривано, развернувшись, бегут от моста вдоль площадки перед палаццо. Перрина проворна, а он утомлен, уже немолод и потому сразу отстает. Сзади хрустит битое стекло под ногами сбиров: они его настигают. Один из них дотягивается до его плеча, но тут же с хриплым стоном падает, задерживая бегущего за ним. Теперь Гривано видит в свете низкой луны сандоло и Обиццо, который взводит арбалет, опустив его к ноге и держа в зубах новый болт.

Перрина уже успела отвязать лодку. Гривано прыгает в нее с пристани, цепляется ногой за борт и падает ничком на груду сухих цветочных букетов; в ноздри ему ударяет аромат лаванды, смешиваясь с железистым привкусом крови. Сандоло качается, но не опрокидывается. Гривано с трудом принимает сидячее положение и вытирает свой разбитый нос.