— У вас есть догадки, где его можно искать? — повторно спрашивает он.

Кёртис не открывает глаза и старается дышать ровно.

— Надо сказать, он выбрал очень удачный момент для бегства, — говорит агент. — С ночи понедельника все подразделения полиции и нацгвардии в стране переведены на «оранжевый» уровень тревоги. Из-за войны, понятное дело. А когда столько сил отвлечено на всякие охранные мероприятия, это тормозит обычную следственную работу. С другой стороны, при повышенном уровне тревоги преступнику сложнее передвигаться на машине. Вероятно, Деймон это понимал. Его «ауди» был найден несколько часов назад на парковке в Мэриленде.

Кёртис открывает глаза.

— Где именно в Мэриленде? — уточняет он.

— В Колледж-Парке. Камеры видеонаблюдения засекли его в метро: он сел на поезд «зеленой линии». Я знаю, о чем вы сейчас думаете. Но не беспокойтесь: ваш отец и его жена в безопасности. Мы перевезли их в гостиницу. Их дом находится под наблюдением. Как только Деймон там объявится…

— Не объявится, — говорит Кёртис. — Он, скорее всего, уже покинул страну. Если Деймон поехал в Вашингтон, значит ему нужны визы и паспорта для выезда за границу. У него в тех краях есть знакомые, которые могут это устроить.

Агенту не нравится этот ответ: он выглядит озадаченным и раздраженным. Он открывает рот, но Кёртис его перебивает:

— Надеюсь, вы понимаете, о ком сейчас идет речь? Вы просмотрели его «ди-ди двести четырнадцать»?

— Ди-ди что?

— Его послужной список. Советую ознакомиться. Узнаете, где он бывал и чем занимался. Его уже нет в Штатах, приятель. Раздобыв документы, он сразу отправился в Балтимор-Вашингтон или в Национальный. Сел на самолет и сейчас может находиться где угодно. В Южной Америке. В Азии.

Чувствуется, что агент очень хочет ему возразить, но потом сдувается, как проколотый воздушный шарик. Просидев несколько секунд с отвисшей челюстью, он закрывает рот и трет ладонями лицо. Кёртису жалко на него смотреть, да и себя самого ему жаль не меньше. Он тоже не хочет верить тому, что сейчас сказал, — его мозг привычно пытается найти сценарии и объяснения, которые могли бы представить Деймона в несколько лучшем свете, — но он знает, что это правда. За всю свою жизнь он никогда никого по-настоящему не понимал, даже себя. Пожалуй, менее всего — себя. И сейчас он больше всего хочет вернуться в сон, ускользнуть из этого мира, в котором творятся такие дерьмовые вещи.

— Минутку, — вдруг спохватывается Кёртис. — А что со Стэнли Глассом?

Агент открывает глаза; его шариковая ручка снова щелкает.

— Стэнли Гласс, — повторяет он.