— Где сейчас Стэнли?
Агент пожимает плечами.
— Полагаю, все еще в Атлантик-Сити, — говорит он. — Последнее, что я слышал: его разыскивает полиция Нью-Джерси. Пока что они его не взяли, но подбираются все ближе. Насколько мне известно, он тяжело болен. Передвигается с трудом.
Кёртис качает головой.
— Если Стэнли еще дышит, — говорит он, — то джерсийские копы не так близки к нему, как им думается. И я сильно сомневаюсь, что он все еще в Атлантик-Сити.
— О’кей. А где он может быть, по-вашему?
— Он там же, где сейчас Деймон. И наоборот.
На лице агента появляется скептическая гримаса.
— Я понимаю, что это может показаться бессмыслицей, — говорит Кёртис. — Но так уж водится с этими двумя. У них имеются взаимные претензии и компромат друг на друга. Им есть что разруливать между собой, и оба наверняка захотят решить это дело при личной встрече. Вопрос только где.
Ручка агента так и не касается страницы.
— То есть вы считаете, что Деймона Блэкберна можно будет найти, идя по следу Стэнли Гласса. И наоборот. Я правильно вас понял?
— Я считаю, — говорит Кёртис, — что вам очень повезет, если вы преуспеете в этих поисках больше меня. И это все, что я считаю.
Агент вынимает конец галстука из нагрудного кармана, разглаживает его, прижимая к своей груди, и вставляет на его место ручку.
— Мистер Стоун, — говорит он, — должен вас уведомить, что я с вами еще далеко не закончил. Желаю вам скорейшего выздоровления и благодарю за сегодняшнее сотрудничество.
— Нет проблем, — говорит Кёртис. — Могу я попросить об одолжении? Мне становится хуже, боли усиливаются. Если мы с вами на сегодня закончили…
— Разумеется, — говорит агент. — Я пришлю к вам медсестру.
Тут же появляется сестра, проделывает какие-то манипуляции с капельницей Кёртиса — и вскоре весь мир вокруг становится плоским, тусклым и расплывчатым. В какой-то момент он получает очевидный ответ на вопрос агента — ему видится «Зеркальный вор» на столике в номере Вероники, затем на полу в «Живом серебре», — но уже в следующий миг его уносит наркотический поток, и Кёртис этому не противится. Он хочет поскорее перестать думать.
Теплые слезы наполняют его полупустые глаза. Он лежит и тихо ждет, размышляя о Деймоне, пока препараты не добираются до мозга, вычищая из памяти все, кроме невесомо взлетающих самолетов — из Рамштайна, из Филли, — и вот уже все его прошлое исчезает, время намертво застывает на месте, и он чувствует себя никем.