– Ты забыла, что отдала пирог этому Эндрю? – сказал он.

– Ну, наверное, отдала. Я забыла.

– Этому Эндрю. Ты отдала пирог Эндрю.

Да, сказала Красуля. Да, да, именно это она и сделала. И, зарыдав, она бросилась ему на шею, умоляя простить ее.

Ладно, стоп, прекрати истерику, сказал он. Не сказал, что прощает, но смоченным теплой водой полотенцем вытер ей лицо, лег с ней рядом, обнял, и довольно скоро ему захотелось проделать и все остальное.

– Все, не получит больше уроков музыки мистер Лунная Соната.

Но самое смешное, что она потом нашла этот пирог.

Она нашла его завернутым в посудное полотенце, потом в промасленную бумагу – точно как ей припоминалось. В таком виде пирог был сунут в хозяйственную сумку, которая свисала с крюка на веранде черного хода. Ну конечно! Веранда – идеальное место, потому что зимой туда не ходят, слишком холодно, но настоящих морозов пока нет. Наверное, она так и думала, когда вешала туда пирог. Место просто идеальное. А потом забыла. Была немного пьяна, не без этого. И забыла напрочь. А он тут и есть.

Она нашла его и весь выбросила. Стэну так и не сказала.

– Вышвырнула к чертям, – вздохнула она. – Он был вполне хороший, и там всякие дорогие фрукты и все прочее, но чтобы опять поднимать эту тему? Ну нет! И я его вышвырнула.

В ее голосе, который в грустных местах рассказа был таким печальным, опять зазвучало лукавство и затаенный смех, как будто все это время она рассказывала мне анекдот, в котором выбрасывание пирога было финальным и забавнейшим пуантом.

Я высвободила голову (она меня все это время обнимала и прижимала к себе), огляделась и подняла взгляд на нее.

И говорю:

– Но ведь он же был неправ!

– Ну да, конечно он был неправ. Мужчины ненормальные, Крисси. Ты с этим обязательно сама столкнешься, если когда-нибудь выйдешь замуж.

– Если так, то я не хочу замуж. Я никогда замуж не выйду.

– Это он просто приревновал, – сказала она. – Он просто очень ревнивый.

– Никогда!