– Пап, перестань! Ты что делаешь?!

– ТЫ МНЕ ТУТ НЕ НУЖНА! – закричал Томас, выпрямляясь и по-звериному скаля зубы.

Амина вскочила с кресла и быстро отошла, но тут же заметила, что Томас смотрит не на нее, а на вешалку.

– УБИРАЙСЯ!

– Папа! С кем ты разговариваешь?

Томас в ярости воззрился на пальто, висящие на вешалке, а потом перевел взгляд на Амину, как будто она состояла с вешалкой в тайном сговоре.

– Папа? Папочка?

Томас поморщился. Закрыл лицо ладонями, а потом принялся раскачиваться, крепко обхватив себя руками. Когда Амина дотронулась до отцовского плеча, его передернуло.

– Что мне сделать? – спросила Амина, пытаясь обнять его поникшие плечи и погладить напряженную спину. – Чем тебе помочь? – взмолилась она, но отец лишь покачал головой.

Через два дня запахи кориандра и имбиря выманили Томаса из спальни, и он вышел на кухню, немного опухший, но с решительным видом. Спутанные пряди сбились вокруг лица, из-под драного синего халата торчали худые коленки, – казалось, они немногим больше мужского кадыка.

– Кам… – начал было он, но жена поставила перед ним блюдо с куриным карри, не дав ему договорить.

Съев две чапати, куриную ножку и немного творога, Томас сделал знак, что готов ко второму блюду.

– Ты есть собираешься? – спросил он у Амины, продолжая жевать.

– Пока нет.

На часах было только шесть тридцать. Она смотрела, как отец обгладывает кость. За последнее время он так исхудал, что стал напоминать дикое животное. Человеческие кости расправлялись с куриными. Плоть поглощала плоть.

Камала поставила на стол перед дочерью тарелку, потом еще одну – для себя. На лице ее отразилось зловещее предчувствие, что Томас умрет от истощения, если все они не примутся за куриное карри одновременно. Не говоря ни слова, Амина положила себе чапати. Впервые с момента постановки диагноза семья Ипен сидела за обеденным столом без посторонних. Курицу и лепешки разбирали на крохотные кусочки, до тех пор пока тарелки не засияли первозданной чистотой.

– Пойду, что ли, приму душ, – сказал Томас, однако остался сидеть за столом. Он окинул кухню похмельным взглядом мужчины, который, спотыкаясь, входит в дом после ночного кутежа. – Что у вас тут происходит? Какие новости?

– Тебе было плохо. Думал, что вешалка живая, – пожала плечами Амина. – В общем, ничего особенного.

– Сын Люсеро женился, – подхватила Камала.