В пекарне не было никого, кроме нее и высокой худенькой симпатичной девушки – нет, женщины, – чье милое личико то и дело передергивали причудливые гримасы.

– О, Нэнси. Это ты, – сказала Тесса. Она говорила довольно естественно, хотя и с любезным придыханием, какое появляется у людей с избыточным весом и создает непроизвольное ощущение близости. – Хватит, Элинор. Не глупи. Принеси моей подруге стул.

Увидев, что Нэнси хочет ее обнять, как теперь было принято, она распереживалась:

– Ой, я вся в муке. А еще Элинор может тебя укусить. Элинор не любит, когда меня слишком обхаживают.

Элинор прибежала со стулом. Стараясь смотреть ей в лицо, Нэнси выговорила с особой любезностью:

– Большое спасибо, Элинор.

– Она не разговаривает, – объяснила Тесса. – Но помощница замечательная. Без нее я бы не справилась, верно, Элинор?

– Что ж, – проговорила Нэнси. – Удивительно, что ты меня узнала. Я поистрепалась за эти годы.

– Да. Я все думала, когда же ты придешь.

– Но ведь я за столько лет вполне могла умереть. Помнишь Джинни Росс? Ее уже нет в живых.

– Да.

Пирог – вот что пекла Тесса. Она вырезала из теста круг, швырнула его в жестяную форму и держала ее в воздухе, одной рукой умело поворачивая, а другой отрезая излишки. Все это она быстро проделала несколько раз. И спросила:

– А Уилф не умер?

– Нет, не умер. Но он немного съехал с катушек, Тесса. – Нэнси слишком поздно поняла, что это, возможно, прозвучало не слишком тактично, и попыталась загладить неловкость. – Он теперь совсем странный, бедный Волчонок.

Когда-то давно она пыталась говорить ему «Волчонок», подумав, что прозвище подходит к его выступающей челюсти, тонким усикам и ярким, жестким глазам. Но ему не понравилось, он счел это издевкой, и Нанси прекратила. Теперь он не спорил, и от одного звука этого прозвища Нэнси испытывала прилив тепла и нежности к мужу, что было не лишне в сложившихся обстоятельствах.

– Например, он возненавидел ковры, – пояснила она.

– Ковры?

– Ходит по комнате вот так, – объяснила Нэнси, рисуя в воздухе прямоугольник. – Пришлось отодвинуть мебель от стен. Кружит, кружит, кружит. – Она рассмеялась, неожиданно и как-то виновато.

– У нас тоже один такой есть, – ответила Тесса и кивнула, будто подтвердила тайное знание. – Требует, чтобы между ним и стеной ничего не было.

– И никуда меня не отпускает. Все время: «А где Нэнси?» Больше он никому не доверяет.