Со дня своего основания лечебница была частной, ею владел и управлял врач. Когда он умер, бразды правления перешли к его семье, которая навела здесь свои порядки. Новые владельцы стали больше полагаться на благотворительные фонды и заключили ряд сомнительных договоров, чтобы получать пособия на пациентов, которые не относились к категории нуждающихся. Кое-кто из них уже умер, кое-кто отрабатывал свой хлеб, и это, возможно – нет, в самом деле, – шло им только на пользу, но тем не менее действия новых владельцев были необоснованными и противозаконными.

И вот после тщательной проверки лечебницу закрывали. Здание все равно обветшало. Оно стало слишком тесным, сейчас так уже никто не работает. Тяжелобольных собирались перевести в городскую больницу во Флинте или Лансинге – пока еще не решили; кого-то ждали дома престарелых или, как теперь стало модно говорить, пансионаты; но были и такие, кто вполне мог жить у родственников.

К последней категории относилась Тесса. Ей вроде бы изначально требовалась электротерапия, но уже долгое время ей просто давали самые слабые препараты.

– Лечение электрошоком? – переспросила Нэнси.

– Скорее, шоковая терапия, – ответила сестра-хозяйка, будто усматривала здесь существенную разницу. – Но вы сказали, что она вам не родственница. Значит, вы не собираетесь ее забирать.

– У меня муж… Мой муж… он бы, наверное, мог оказаться в подобном месте, но я ухаживаю за ним дома.

– Надо же, – вздохнула сестра-хозяйка без недоверия и без сочувствия. – Проблема еще и в том, что у нее даже нет гражданства. Она и сама это понимает… Вы, наверное, не захотите с ней встречаться?

– Непременно захочу, – возразила Нэнси. – Для этого я и приехала.

– А. Ну что ж. Она тут недалеко, в пекарне. Уже несколько лет там трудится. По-моему, сначала тут работал наемный пекарь, но когда он ушел, замену искать не стали – да и незачем было, с Тессой-то. – Потом она встала и сказала: – Значит, так. Если хотите, я через какое-то время зайду и скажу, что мне нужно кое-что с вами обсудить. Чтобы вы могли уйти. Тесса довольно разумна, понимает, что к чему, и может расстроиться, если вы уедете без нее. Так что я подготовлю пути отхода.

Тесса поседела не полностью. Ее кудряшки были собраны под тугую сеточку на затылке, которая открывала совсем не морщинистый, блестящий лоб, ставший еще шире, выше и белее, чем прежде. Фигура тоже раздалась. Груди стали большими и на вид твердыми, как булыжники, а плечи, обтянутые белым пекарским халатом, несмотря на этот груз и ее позу – Тесса склонилась над столом и раскатывала большой ком теста, – казались прямыми и величавыми.