Через час в дверь снова постучали. Либо опять лихие гости, либо главный, подумал Анатолий, холодея. Темно уж на улице. Он протопал к двери и на этот раз спросил, —

– Кто там?

– Это я, – тихо сказал Хелье.

– Ну наконец-то!

Анатолий отпер засовы. Хелье стоял на крыльце, мокрый с головы до ног.

– Как? Почему? – спросил Анатолий, глянув на небо. На небе горели первые звезды, дождя вроде не было.

– Все в порядке? – осведомился мокрый Хелье.

– Нет, очень донимать.

– Женщины?

– Там, но очень хлопотно.

– Ладно. Пойдем. Кормил ты их?

– Кормил, нельзя не кормил. Живые твари.

Зажгли свечу и прошли в подсобное помещение.

– Здравствовать всем, – объявил Хелье.

– Ох, наконец-то, – раздались женские голоса.

– Давно пора, – донесся из угла голос Годрика.

– Уходим, – сообщил Хелье.

– Ты мокрый весь, – Любава первая подошла к нему.

– Это я принял омовение, – объяснил Хелье. – Освежает. Нам пора. Помнишь Явана, Любава? Вот к нему и пойдем. Вдвоем. А эти двое выйдут через церковь.

– Чего, какую церковь? – удивился Годрик.