– Там сейчас служба как раз заканчивается. Народу не то, чтобы много – самые верные только. В городе что-то происходит, посему. По выходе сейчас же повернете направо и еще раз направо. Там дверь, она же боковая дверь молельни. Выйдете в нее, дождетесь конца службы.

– Это не опасно? – спросила Белянка, не зная, как еще выразить свои опасения.

– Головушка моя пропащая, – сказала ничего не понявшая служанка.

– Не перебивайте вы обе, – строго прикрикнул на них Хелье. – Годрик, ты слушаешь?

– Я всегда всех слушаю, – сообщил Годрик, – только ничего толкового давно не слышал. Года три уж как. Но все надеюсь.

– Дир ждет у южной оконечности стены детинца, с лодкой. Погрузитесь и поедете в дом Викулы, к Белянке. Там нас уже искали, поэтому там теперь безопаснее всего. Впрочем, если заметите опасность, езжайте оттуда в Верхние Сосны, к князю. Не обидит, я думаю.

– А что там на улице? – спросил Годрик.

– Народ шныряет туда-сюда. Думаю, проскочите, но старайся все же не привлекать внимания. Иди не очень медленно, но и не беги, и смотри, чтобы девушки не отставали, но и не очень их понукай.

– Это я и так знаю, – сказал Годрик. – А не лучше ли здесь отсидеться, пока они там шнырять перестанут?

– Не лучше. Не может же Анатолий неделю жену свою взаперти держать.

– Я бы помог.

– Годрик, не спорь. Идите. Любава, ко мне.

Годрик, сопровождаемый Белянкой и служанкой, прошествовал мимо, в узкий проход. Белянка, проходя мимо Любавы, отчаянно на нее посмотрела. Любава обняла ее и поцеловала в щеку. Это явно не обнадежило Белянку. Но выхода, очевидно, не было.

Подождав, пока дверь в молельню закроется, Хелье сказал Любаве так, —

– Быстрым шагом, не бегом, кратчайшим путем. По дороге придется несколько раз перелезть через изгородь. При этом рот нужно держать закрытым, даже если порвалась понева или ободралось бедро или колено. Совсем закрытым. Как будто нету рта. Дышать только носом.

Любава хихикнула нервно. К образу мыслей Хелье она успела привыкнуть. Но страшно.

***

Стук во входную дверь заставил мужчин содрогнуться. Жискар положил руку на рукоять. Дверь отворилась, и трое вздохнули с облегчением. В занималовку вошел хозяин дома.