Он представил, как рассвирепел Шарли, когда понял, что произошло; увидел Бло де Рени, умного и невозмутимого, и этот его жест: когда Бло бывал чем-то озабочен, он легонько массировал свои холеные руки.

— Ну и что дальше?

— Ну, а Бло отвечает Шарли: «Да, Шарли, вы правы. Ван Вельде убил немца, обезумев от страха. Я знаю это не хуже вас. Да, он испугался. И не мог уже владеть собой. Оружие мне знакомо. Это мой собственный пистолет. Ван Вельде не хватило хладнокровия, и он не смог отпустить спусковой крючок. Или не сумел. Правда, я объяснял ему, как обращаться с оружием. Он должен был выпустить пяток пуль за один раз. А он вытряхнул подряд все двадцать. В немце застряло всего пять. Значит, до какой же степени Ван Вельде потерял голову. И, по-моему, вы правы». Я буквально привожу слова капитана Бло. Шарли отлично все запомнил и до сих пор не может спать спокойно. Он запомнил также, как Бло сказал, вполне отчетливо и ясно: «Другого объяснения и быть не может. Вы абсолютно правы. Ван Вельде убил, ошалев от страха. Страх лишил его рассудка и толкнул на подлость».

Вот и все. Понадобилось целых семнадцать лет, чтобы слетела с этой истории мишура и выступила ее неприглядная банальная суть.

— Вы не боитесь, что замерзнете? — сказала Жюльетта, вынырнув вдруг у потайной двери. — Ну-ка пошли скорее.

Санлек умолк, и они пустились в путь. Они продолжали бродить по городу, минуя одну улицу за другой, любуясь белоснежным убранством; город ширился, дома, покрытые патиной веков, раздвигались, они знавали времена счастливой торговли и были славны осевшими на них летами.

— Здесь лучше всего слушать перезвон колоколов, — сказал Санлек. Он взглянул на часы: — Постойте-ка!

Санлек козырьком поднес к глазам свою костлявую прямоугольную ладонь и стал что-то высматривать на колокольне. Над городом все так же кружили дикие гуси. Ничего нового. Санлек хмуро сдвинул брови, еще раз взглянул на часы и комично дернул носом, всем своим видом выражая ужасное разочарование. Робер улыбнулся, — педантичный Санлек не мог не быть удручен. Ведь он никогда не сомневался в безупречной точности своих часов!

Жюльетта подошла к Роберу. Еще несколько прохожих остановились и стали глазеть на колокольню.

— Что случилось, — озадаченно сказал Санлек, — неужели мой друг звонарь Эжен Утен опаздывает? Возможно ли это!

Робер вспомнил сказку Эдгара По Черт на колокольне, в которой рассказывается, как некий злой гений привел в негодность башенные часы в одном голландском городке, а заодно испортил жизнь и людям. У дверей аккуратного домика с красной маковкой стоял разносчик продуктов и с упоением дул в рожок. Ему вторили гуси в небе. Вдоль домов, прятавшихся под огромными платанами, лежали затейливые тени: луч солнца, скользнув по чешуе крыш, по резным конькам, по стрельчатым окнам с каменными переплетами, вывел на земле, — где зеленой и голубой, а где белой, — замысловатый кружевной узор. В отблесках снега красный цвет домов играл необычными оттенками, напоминая то бронзу сухих опавших листьев, то запотевшую, потухшую медь, яркие краски кордовской кожи сменялись приглушенными серыми тонами, а те переходили в белые, будто взятые от шампиньонов, и неожиданно вспыхивали желтизной африканских песков.