— Товарищ прапорщик, товарищ прапорщик, — затормошил спящего Беломоина, — чего то мы не туда едем. Сейчас станцию Pasefalk проскочили, а это насколько я знаю Германию гораздо севернее Берлина. И что то мы не проезжали Потсдам.

Командир взвода выглянул в окно и с минуту разглядывал поле засеянное пшеницей, мимо которого проезжали, а потом повернувшись ко мне неожиданно признался.

— Цеханович, наверно это я что то напутал. Я ведь в школе французский изучал и в немецком ни бум-бум… Ты точно знаешь, что эта станция севернее Берлина?

— Так точно, товарищ прапорщик, ещё час и мы на Балтийском море окажемся.

— Чёрт побери, — с досадой в голосе чертыхнулся прапорщик. — Что будем делать?

— Пока вы спали, я видел как по вагону проходил старший лейтенант. Я сейчас пойду, найду его и спрошу — Как возвращаться?

— Давай…

По совету старлея, мы вышли на следующей станции и уже через сорок минут мчались обратно на Берлин. Беломоин от произошедшего конфуза уже отошёл, поэтому высадившись на Берлинском вокзале и благополучно избежав встречи с патрулём, вновь инициативу взял на себя.

Лучше бы он её не брал, а послушал меня: в течении остатка дня мы колесили по всем окрестностям Берлина, пересаживаясь из электрички в электричку. Чудом не заехали в Западный Берлин, сумели сбежать от нашего патруля, который собирался забрать нас в комендатуру, так как советским военнослужащим в форме нахождение в Берлине запрещалось. Несколько раз пересекли бестолково саму столицу, пережив массу различных глупых и весёлых приключений, но в двенадцать часов ночи мы наконец то высадились на платформу невзрачного Потсдамского вокзала. Были оба вымотанные и уставшие, но в отличии от мрачного командира взвода, я был доволен таким познавательным и богатым на впечатление днём.

— Блин…, вот куда теперь идти? — Пустынная и унылая платформа, безлюдный и неуютный вокзал. Двенадцать часов ночи это у немцев глубочайшая ночь и узнать, куда нам двигать и где искать эту школу прапорщиков было не у кого. Конечно, можно было расположиться в зале ожидания и дождаться утра, но немецкие вокзалы это не наши и поэтому ночевать в пустом зале Потсдамского вокзала, где не было ни одной скамейки, а только широкие мраморные и холодные подоконники, что то не клематило.

— Ладно, Цеханович, пошли. Может найдём какую-нибудь нашу воинскую часть, договоримся и переночуем.

Действительно, уже через пятьсот метров мы радостно углядели такой знакомый высокий забор, выкрашенный ядовито-зелёной охрой, за которым могла размещаться только советская часть. Так оно и было. Заглянув в узкую щель между досок, мы узрели парк боевых машин и слоняющегося под яркими фонарями часового.