— Мне вообще-то далеко идти, — заметила Таня. — А вы…

— А вот про это вы поменьше думайте, Танюша, — заметил Егор Никитич. — Если я говорю: до дома, то значит, до дома и доведу. Хоть до самой Москвы! Только подождите минуту, я вещички свои заберу.

Не медля более ни минуты, Егор Никитич трусцой побежал к противоположному углу стадиона.

— Только меня дождитесь! Сами никуда не уходите! — крикнул он, удаляясь.

В принципе, эти слова можно было и не говорить. Таня сама уж точно никуда не смогла бы сейчас уйти, даже если бы очень этого захотела.

Неожиданный поворот событий. Помощь пришла, можно так сказать, ниоткуда. Разве могла Таня предположить, что этот тщедушный старичок окажется опытным фронтовым врачом да ещё сам предложит ей помочь дойти до дома. Отказываться было по меньшей мере глупо.

Воспользовавшись моментом, пока её никто не видит, Таня стащила с себя футболку и надела олимпийку на голое тело. Разорвав футболку пополам, она сообразила из неё некое подобие повязки на пострадавшую ногу, успела туго замотать стопу, прежде чем к ней вернулся Егор Никитич.

Вещами старичка оказался обычный пакет, где лежала простенькая видавшая виды курточка.

— Ну что, пойдём? — по бодрому виду ветерана можно было судить, что он и в самом деле готов довести Таню хоть до столицы.

Таня осторожно приподнялась, опираясь на плечо Егора Никитича и касаясь земли одними пальцами пострадавшей ноги. Он, в свою очередь, обнял её за талию, и так медленно и осторожно они пошли к Таниному дому. Боль в щиколотке была всё ещё сильной, но Таня уже могла её терпеть.

По дороге Егор Никитич почти не умолкал. Он то рассказывал про свою врачебную деятельность, которая по большей части проходила под градом пуль, то начинал расспрашивать Таню, кто она, откуда, в какой школе и как учится.

У него вызывал живой интерес тот факт, что Таня сама в гордом одиночестве тренировалась на стадионе, демонстрируя при этом сложные акробатические прыжки.

Егор Никитич видел её немного, всего пару раз, когда сам попадал на стадион в середине дня, но то, что Таня вытворяла, оставило в нём неизгладимое впечатление. Оказалась, он искреннее полагал всё это время, что Таня работает в каком-нибудь цирке, и надеялся, что этот самый цирк посетит в ближайшее время их город. Достать билеты и поехать на представление в Москву у него не было никакой возможности, а хотелось бы. Таню даже рассмешил такой необычный вывод по поводу рода её занятий. Её заявление о том, что к цирку она не имеет никакого отношения, а гастроли заезжих циркачей в их городе вряд ли будут в ближайшее время, явно огорчило Егора Никитича. Таня даже подумала, что он шутит. Уж больно нереально выглядели его взгляды на современную жизнь, но Егор Никитич оставался серьёзен.