Ольга Станиславовна пристально посмотрела на Таню. Та вела себя сейчас слишком вызывающе.

— Зачем тебе всё это нужно? — одними губами прошептала учительница. Никто из ребят не расслышал её слов.

Однако Таня оставалась непоколебима. Ольга Станиславовна вновь натолкнулась на её уверенный и немножко дикий взгляд. Взгляд, который был так не свойствен другим ученикам класса. Взгляд, который просто не мог принадлежать семнадцатилетней девочке. Георгий Матвеевич был прав, когда говорил, что Серебрякова совсем иная, не такая, как все её сверстники. Она словно была из другого мира, поэтому к ней необходим индивидуальный подход. Теперь Ольга Станиславовна понимала, почему вынуждена была уволиться предыдущая классная руководительница. Она не смогла найти с Таней общего языка.

Что и говорить, за весь прошедший учебный год Ольга Станиславовна с присущей ей проницательностью смогла изучить характеры всех учеников десятого «б», кроме Серебряковой. Эта девочка так и оставалась для неё загадкой. Все попытки заглянуть в её душу разбивались об этот самый взгляд.

Чувствуя, что не в силах больше сопротивляться Таниному напору, Ольга Станиславовна открыла классный журнал, нашла фамилию «Халиков» и, зачеркнув двойку, заменила оценку на «удовлетворительно».

К этой минуте в классе вновь сама собою воцарилась тишина. Ученики замерли в изумлении, видя, что классная руководительница сдалась. Хотя, что и говорить, жест Серебряковой оказался слишком отчаянным. Едва ли кто-нибудь из ребят в классе смог бы вот так открыт о выступить с обвинением в адрес учительницы.

— Теперь в тетради! — добавила Таня и, раскрыв тетрадь Халикова на той странице, где стояла двойка, положила её поверх журнала.

Машинально Ольга Станиславовна достала красную ручку и исправила двойку в тетради.

— Теперь всё?

— Всё! — ответила Таня и, забрав тетрадь, вернулась на место.

— Держи, Федь, — передала она тетрадь Халикову, даже не смотря в его сторону. — Храни её как сувенир.

— Спасибо тебе, — прошептал Халиков. — я уж думал, училка сейчас на тебя с кулаками набросится.

— Ну не набросилась же, — хотя Таня и пыталась держаться как ни в чём не бывало, но отчётливо было заметно, что она едва сохраняет видимость спокойствия. Слишком больших усилий стоила ей эта дуэль с учительницей.

Ольга Станиславовна ещё какое-то время сидела без движения, окидывая класс каким-то отрешённым взглядом. Она словно смотрела сквозь ребят в пустоту. Так продолжалось несколько минут. Ребята молчали.

— Можете быть свободны, — произнесла наконец она и вышла из класса, оставив на столе раскрытый журнал. До конца урока оставалось ещё более двадцати минут.