До встречи с Виктором была другая встреча, с Неллу, в маленьком грязном переулке в районе Каля Дудешть. Рядом с нами на горячем асфальте копошились дети в рваных рубашонках. От них пахло чесноком и мамалыгой, и они играли в Силе Константинеску, который убил отца и мать, — о нем писали тогда все газеты.

Я посмотрел на Неллу. Жизнь на нелегальном положении не изменила его: он был, как всегда, возбужден и болтал без умолку. Он получил известие, что полиция искала его дома, в Ботошань. О, они ни за что его не поймают. Он умеет скрываться. А вот я и Раду скрываемся неправильно. Нельзя доверять мелкобуржуазным «симпатизантам». Это оппортунизм. Если так будет продолжаться, мы неизбежно провалимся и провалим всех остальных товарищей. Во всем, конечно, виноват МОПР. О, в МОПРе еще много оппортунистов.

Солнце продолжало раскалять асфальт, дети ссорились и царапались, потому что каждый хотел быть Силе Константинеску, а Неллу продолжал говорить. Есть интересные новости. Новости просто потрясающие. На «Мочиорнице» готовится забастовка. В субботу, после получки, состоится митинг у ворот фабрики. О, это будет здорово. Мы могли бы туда отправиться все вместе…

Я робко возразил, что, если мы поедем на фабрику, нас ждет верная тюрьма. «Долг каждого революционера побывать в тюрьме», — сказал Неллу. «Зачем же мы тогда скрываемся? Ты сам отчитал меня за то, что мы неосторожны. А если ты провалишься на фабрике?» — «О, не будем говорить о провалах, — сказал Неллу, — это оппортунизм. Если мы провалимся, нас заменят другие товарищи. Так или иначе, на «Мочиорнице» зреют события. Если начнется на «Мочиорнице», потом очередь за «Дерматой», потом забастовка перекинется к текстильщикам и металлистам, и это может вылиться в массовое выступление всего бухарестского пролетариата…»

От таких слов, как забастовка, массовое выступление, революционный пролетариат, у Неллу зажигались глаза и пылало лицо. О, это будет здорово. Если только не помешают оппортунисты. Главный наш враг — это оппортунизм.

Потом он торопливо попрощался со мной, ему нужно успеть на встречу с одним товарищем, который обещал принести второй том «Капитала». Правда, он еще и первый том не читал, но обязательно засядет за него в ближайшее время. Не прозевать бы только второй том — его труднее достать, а он необходим для работы над собой. Долг каждого революционера — работать над собой. Нежелание работать над собой — тоже оппортунизм. Товарищ, который обещал ему второй том «Капитала», работал над собой в тюрьме. Если мы попадем в тюрьму, мы сможем там основательно поработать над собой…