Солнце закипало в зеркальных витринах и на мраморных столиках кафе, вынесенных на тротуар. Лица прохожих блестели от жары и пота, только Бранкович невозмутимо шагал в своей крахмальной сорочке и внимательно слушал Неллу, который доказывал ему, что выбитые зубы производят отличное впечатление, ему можно только позавидовать. Я поторопился переменить разговор и спросил Бранковича, не сердится ли он на меня, — ведь полиция явилась в четырнадцатую комнату за мной, и если бы я оказался дома, они бы его не тронули.

— Они тебя все равно сцапают, — спокойно сказал Бранкович. — Как раз об этом я и хотел с тобой поговорить. Они всё знают, у вас много провокаторов…

— Кто именно? — быстро спросил Неллу и вытащил из кармана блокнот.

— Не знаю, — сказал Бранкович. — Только им там все известно: кто был в лесу, кто выступал и все прочее. Они получили кучу доносов.

— Достаточно и одного, — сказал я. — Чтобы знать, кто был на массовке и кто выступал, достаточно и одного доноса. А почему они тебя так долго держали под арестом?

— Они хотели, чтобы я сообщил, кто тебя навещает, с кем ты дружишь и все прочее.

— Что ты сказал?

— Ничего я им не сказал. Я не вмешиваюсь. А ты берегись — они все равно узнают…

— О чем они еще спрашивали?

— Не ведешь ли ты агитацию за Советский Союз…

— Что ты сказал?

— Ничего я им не сказал. Меня это не касается. А ты хорошенько подумал, прежде чем идти против них? Они могут сделать с тобой все, что им захочется. Просто смешно идти против них…

— Но вот ты же пошел?

— Я? — удивился Бранкович. — Я не вмешиваюсь.

— Но ты им ничего не сказал. Если бы ты сказал — разве они не отпустили бы тебя сразу?

— Да…

— Вот видишь. А ты не сказал. Значит, ты не побоялся идти против них?

Бранкович ответил не сразу. По-видимому, это была новая для него мысль, и ему нужно было время, чтобы с ней освоиться.

— Да нет же, я не вмешиваюсь, — сказал он, подумав. — Я им сразу заявил: можете делать со мной что хотите — от меня вы слова не услышите… Не желаю я вмешиваться в ваши дела…

— Ты молодец, Бранкович, — сказал Неллу. — Ты, правда, еще не сидел в тюрьме, но уже был арестован, тебя еще не судили, но уже выбили два зуба. Ты молодец. Теперь можешь быть спокоен — мы тебя используем…