Со стороны кафе «Корсо» послышался цокот копыт, и я увидел сверкающие шлемы и развевающиеся черные хвосты кавалерийского эскорта. Потом блеснул лак открытого ландо с золочеными гербами на дверцах, и над толпой медленно поплыл красный цилиндр правившего экипажем кучера. Я поднялся на носки и увидел человека, сидевшего в ландо. Он был весь в черном, только одно яркое пятно поблескивало на лацкане его фрака.

Сердце рванулось и замерло. Вот он! Я не мог его разглядеть и лишь смутно видел худое, длинное лицо человека средних лет. Но я знал, что яркое пятно на фраке — это орден Ленина! Вот! Ленин здесь, в центре Бухареста, на Дворцовой площади… Кортеж медленно приближался к воротам дворца. Стража в белых лосинах и белых перчатках взяла на караул. На фоне яркого голубого неба покачивались сверкающие шлемы кавалеристов, глухо цокали копыта… И все это хлынуло на меня с такой силой, что я мгновенно позабыл всякую осторожность и начал энергично проталкиваться вперед. Страх, горечь, неуверенность в будущем — все то, что я чувствовал вот уже третий месяц, с того самого утра, когда ощутил себя бесправным беглецом, — все это вдруг отодвинулось. Все это с такой простотой сменилось радостным, ликующим чувством, что я уже ничего не боялся. Вот я его и увидел. Вот она, живая частица государства рабочих и крестьян. Вот она, гордая сила победившей революции. Вот оно, вот оно, то, что должно быть, то, что будет. Если они победили там, мы победим здесь. Мы победим везде. Так оно и будет. И ничего другого не будет. А если меня арестуют? Ну и пусть. Пусть арестуют. Пусть арестуют. Теперь для меня ничего трудного нет. Я их не боюсь. Его они не арестуют. Вот они отдают ему честь. Так и должно быть. Они вынуждены отдавать честь товарищу оттуда. Моему товарищу. Я его не знаю, вижу впервые и, может быть, никогда больше не увижу, а все-таки он мой товарищ. Вот он вглядывается в толпу. Это он меня ищет. Ну конечно же меня. Он знает, что я здесь. Он понимает, что сюда пришли не только полицейские. Послушай, товарищ, подумал я, переходя на русский язык. Посмотри сюда, товарищ. Ты здесь не одинок, среди всей этой своры королевских солдат. Можешь не беспокоиться, товарищ. Здесь в толпе есть и товарищи…

Коляска уже подкатила к парадному крыльцу, на котором застыли лакеи в парчовых ливреях, а я все еще протискивался вперед. Меня толкали, но я не обращал на это внимания. Я ничего не чувствовал. Тяжелую руку, которую кто-то положил мне на плечо, я тоже не сразу почувствовал и очнулся лишь тогда, когда увидел черный зев крытой полицейской машины, к которой меня подталкивали несколько человек. Но я не испугался. В эту минуту я уже ничего не боялся. Ну и пусть, подумал я все еще по-русски. Ну и пусть меня арестуют. Пусть будет конец… Какой там к черту конец? Не может быть, чтобы это был конец. Нет, нет, нет. Это только начало, а не конец…