– Знаешь, Кася, остался еще один вопрос…

– Какой?

– Я бы хотела с тобой кое-что обсудить.

– Хорошо, давай обсудим.

– Это касается одного… в общем, одного человека, которого ты когда-то знала.

– Ради бога, я не против.

– Вообще-то, это касается Оберхойзер.

Меня чуть не вытошнило от одного только упоминания ее фамилии. Чтобы сохранить равновесие, я оперлась рукой о землю.

– А что с ней?

– Мне очень не хочется даже произносить такое вслух, но мои источники сообщили, что ее, возможно, освободили до…

Я встала на ноги. У меня закружилась голова. Я крепче сжала совок в руке.

– Это неправда. Немцы не могут выпустить ее…

Мне стало нечем дышать.

– Насколько нам известно, это сделали американцы. Еще в пятьдесят втором. По-тихому.

Я быстро зашагала к дому, потом вернулась.

– Она все это время была на свободе? Зачем они это сделали? Был приговор суда…

– Кася, я не знаю. И русские, и американцы пытались заполучить знания немецких врачей, вероятно, мы попробовали такой способ. Как-то так получается, что Германия проигрывает все войны, а в мирное время одерживает над всеми победы.

– Твои источники ошибаются.

Кэролайн встала и тронула меня за рукав.

– Они считают, что власти Западной Германии помогли ей устроиться в Штокзее. Это на севере Германии. И вполне вероятно, что она снова практикует… как семейный врач.