Аладар смеялся. Его мать, улыбаясь, ждала победы.
— Осторожнее! — шепнула она ему.
И тогда я распрямился. Я сбросил со своих сгорбленных плеч унизительный гнет рабства. В эту минуту я забыл обо всех и обо всем.
Я потер лоб и пылающим взглядом уставился на черно-желтую пестроту доски. В голове созрел военный план. После трех ходов я уже имел преимущество. Неумолимо сжимающимся стальным кольцом я окружил позицию моего противника и головокружительно смелыми комбинациями, с железной логичной последовательностью разрушил пустые, бессмысленные потуги воспаленного мозга. Твердо стояли ладьи, ревностно несли службу слоны, кони, казалось, прядали ушами: каждая фигура была олицетворением торжества ясной мысли и разума.
Я поднял голову, руки сжались в кулаки.
— Шах! — сказал Аладар, и его мать счастливо улыбнулась.
Я применил уловку. Сделал последний рабский ход.
Но когда вновь наступила моя очередь, я, почти ослепший от прихлынувшей к голове крови, опьяненный возбуждением, вскричал прерывающимся от радости голосом:
— Шах и мат!
И медленно продвинул вперед пешку…