— Цицеро, гарамонд, нонпарель! — небрежно бросал он молодому наборщику.

— Сверстать!

Через год он стал главным редактором «Афинских ведомостей».

Его уже не тянуло описывать нудными трескучими стихами ссоры глупых богов и героев с окровавленными копьями. Он ценил сенсацию выше любого гекзаметра. У него развился тонкий нюх, и никто ловчее его не умел выискивать и преподносить публике пикантные истории из общественной жизни. В то время в Греции сложилась необычайно интересная политическая ситуация. Стране угрожала серьезная опасность. Троя все еще не сдавалась. Греческие государственные мужи со своим мелочным тщеславием еще больше запутывали создавшееся положение.

В центре внимания был Ахилл — афинский адвокат с толстым загривком, который с чувством оскорбленного достоинства «отошел от политической жизни». Истинную причину его устранения покрывал густой мрак.

Но Гомер как заправский журналист до всего докопался. Он разведал, что гнев господина Ахилла вызван тем, что его старый соперник господин Агамемнон отбил у него Брисейс, очаровательную примадонну афинской оперы.

Эту закулисную тайну, разумеется с должным тактом и изяществом, Гомер обнародовал в своей почтенной газете, и число подписчиков «Афинских ведомостей» росло не по дням, а по часам. В типографии едва справлялись с работой.

Бесконечные делегации, важные депутаты сменяли друг друга — дверь в приемной Ахилла не закрывалась. Но великий государственный муж оставался непреклонным. Гомеру, который осмелился взять несколько интервью у этого выдающегося политика, он неизменно отвечал, что положение, мол, серьезное, но от него ничего не зависит.

Однажды, когда Ахилл за утренним кофе читал корреспонденцию с фронта, он обнаружил среди павших имя Патрокла, своего любимого друга, с которым он, бывало, пивал шампанское. Ахилл пришел в крайнее негодование. Он пригласил к себе Гомера и конфиденциально объявил ему, что, повинуясь настойчивому зову времени, он снова вступает на арену политической борьбы.

На другой день Гомер выпустил превосходный номер. В передовице он поведал с блестящей диалектикой о существенных переменах, которые благодаря вмешательству Ахилла произойдут в греческой политике, а возможно и в будущем всей страны. Политической рубрике он дал сенсационный заголовок «Разгул милитаризма». И в своей замечательной хронике высмеял Терсита, пустомелю и обструкциониста.

Как-то вечером Гомер примчался в типографию.

У него были потрясающие вести с поля боя.

— Ахилл убил Гектора… Мы дадим экстренный выпуск. Завтра, ребята, газета выйдет на двадцати полосах.