Вижу, дело серьезное. Куда серьезнее, чем я ожидал. Особенно осведомленность эта, техническая подкованность меня сразила.

А Берци достал прейскурант и, расстелив передо мной, стал на засыпанной табачными крошками газете набрасывать карандашом внешний вид подвесного двухцилиндрового бензомотора в пять-шесть лошадиных сил.

Объясняя, он даже захлебывался и слюнки глотал.

Меня все это немножко озадачило. Опять, очень тактично, стал я допытываться, откуда у него эта непонятная страсть? Выяснилось, что ни во флоте, ни в речной охране Берци в войну не служил, моряков у него в роду нет — ни по восходящей линии, ни по нисходящей, спортом он не занимался и на моторке в жизни не ездил. Просто загорелся вдруг этой идеей — да так, что нипочем не хочет и не может от нее отказаться.

Семейный совет, уже бесчисленное множество раз обсуждавший и отвергавший его причуду, нетерпеливо слушал мои спокойные вопросы. То и дело снова вспыхивала перепалка.

— Уперся, как осел, — восклицала тетушка Вейгль. — Нечего попусту на него и порох тратить.

— Осел ты, — вторила жена. — Слышишь? Упрямый осел.

— Дурь эта его ослиная, — кивала и теща.

А я, по мере сил стараясь отвести от Берци град оскорбительных попреков, утихомирить страсти, продолжал его хладнокровно убеждать, применяя так называемый сократовский метод рассуждения.

— Ну хорошо, Берци, ладно, — говорил я. — Предположим, ты уже купил лодку.

— Так ему и позволили, — вскинулась тетя Вейгль.

— Это только предположение, дорогая тетушка, — объяснял я. — Предположим, ты даже и деньги выплатил.

— Откуда это он выплатил? — перебила теща.

— Я и не говорю, что выплатил, — спешил я рассеять недоразумение, — предполагаю только. Так вот, предположим, хотя, понятно, не допустим, что лодку ты уже купил и долг выплатил. Что ты с ней будешь делать?

— Как что? — опустив глаза, нервно переспрашивал Берци. — Плавать.

— Ладно. Но где?

— По Дунаю, — пожимал он плечами. — Где все, там и я.

— Прекрасно. Но для чего, с какой целью? — продолжал я добиваться с молчаливого одобрения заинтересованного семейства. — Что ты, утопающих хочешь спасать или самоубийц? Или грузы перевозить и экскурсантов? Может, свой перевоз откроешь? Блестящие виды на будущее. Или в гонках собираешься участвовать, рекорды Европы ставить?

— Нет, зачем, — с чуть заметной досадливой усмешкой возразил Берци.

— Отлично. Словом, для собственного удовольствия хочешь кататься?