Он кивнул.

— После того как фрау Мазин упала в обморок, я сказала вам, что однажды с плачем убежала, когда после многолетней борьбы за жизнь ребенка не смогла предотвратить его смерть.

— Я помню.

— На следующий день я открыла шкаф, увидела вашу статью и продолжила работать… Очень странно, что вы оказались здесь после всех этих лет, господин Джордан.

— Да, — сказал Фабер. — Очень странно.

11

11

Чуть позже в этот же день он встретился с Беллом и психологом Ансбахом. Оба стояли во внутреннем дворике, освещенном солнцем.

— Мы должны с вами кое-что обсудить, господин Джордан, — сказал доктор Ансбах.

— Да, конечно.

— Наступил июль. Для нас это самое тяжелое время, потому что многие уходят в отпуск. В отпуск уходят и в августе, и в сентябре, у нас есть график отпусков, но в июле все равно каждый год самый пик отпусков. Профессор Альдерманн уехал в командировку в Японию, доктор Белл должен послезавтра поехать на интернациональный конгресс в Лос-Анджелес — его не будет десять дней…

— Не бойтесь, коллега Ромер отлично меня заменит, — сказал Белл. — Но в июле действительно катастрофически не хватает персонала. Горан еще не вышел из своего кризиса. Не могли бы вы и фрау Мазин усилить свою заботу о мальчике — особенно по ночам?

— Ну конечно.

— Это было бы большой помощью с вашей стороны, — сказал психолог.

Фабер поговорил с Мирой. Она тоже тотчас согласилась. Так как он очень сильно зависел от своего дневного сна, то они договорились, что Мира будет оставаться с Гораном весь день, а Фабер на ночь.

Когда Белл вечером следующего дня перед своим отлетом прощался с Мирой, он сказал:

— К счастью, Горан — к своему великому возмущению — теперь постоянно чувствует сильный голод. Мы будем постепенно переходить с искусственного кормления на нормальное. Если хотите, вы можете готовить еду у нас, фрау Мазин, — для себя и господина Джордана.

Таким образом, Мира по договоренности с другими женщинами начала пользоваться больничной кухней. Она ходила за покупками и готовила для своих мужчин любимые блюда Горана: спагетти, рыбные палочки, шницель из индейки, к ним подавался салат, не забыть бы жареную картошку, пудинг и, конечно, мороженое. Больше всего Горану нравилось малиново-лимонное мороженое. К радости Миры, Фабера и Юдифи Ромер, он ел много и регулярно, с почти ожесточенным удовольствием.

Когда Фабер просыпался после обеда, он шел в душ и около шестнадцати часов отправлялся в маленькое кафе недалеко от госпиталя, потому что в его комнате к этому времени становилось чересчур жарко. Он устраивался на тенистой террасе, чтобы сделать заметки о событиях и происшествиях, которые произвели на него особенное впечатление. Кроме того, он прослушивал записи на диктофоне, который с того самого первого разговора с дьяконом Ламбертом всегда носил с собой, чтобы записывать важные, с его точки зрения, разговоры. Он делал то, что всегда делал, прежде чем написать книгу: собирал материалы и проводил дознание, но на этот раз необычным способом. Странным образом ему не приходило в голову, что он готовится к написанию новой книги.