— Да нет, недолго.

Через пять минут они уже ехали по автобану в Цюрих. За несколько километров до черты города Луиджи, как всегда, повернул на объездную дорогу в сторону Люцерна. Тихонько жужжал кондиционер. В этот понедельник 11 июля 1994 года было очень жарко, на небе не было ни облачка, и оно было насыщенного голубого цвета. Они ехали через луга и леса и маленькие деревушки, где в садах цвели многочисленные цветы. Время от времени возникали пастбища, на которых паслись пятнистые коровы, небольшие пруды и озера проплывали мимо, потом начался лес, потом снова маленькие деревушки и крестьянские дома с ослепительными цветочными клумбами.

«Оазис мира и спокойствия, — подумал Фабер, — а в двух часах лёта уже не один год бушует ужасная война».

Начались поля сплошь засаженные маком, обширные, по обеим краям дороги.

«Вообще-то я мог бы быть сейчас мертв, — подумал Фабер. — Они, конечно, повторят свою попытку. Самое время все привести в порядок».

Ему в голову пришли строчки одного стихотворения:

«Кто это написал? И хотя я не смог поделить 1530 на 6, чтобы выяснить, сколько стоили апартаменты в гостинице «Америкен колони» в Восточном Иерусалиме, — размышлял Фабер, — и не помню, во сколько сегодня вылетел из Вены, то с долговременной памятью у меня пока все в порядке. Нужно быть благодарным за все. Джон Драйден написал это стихотворение. Вот, пожалуйста! Сразу вспомнил! Джон Драйден был одним из основоположников английского классицизма. Выдающийся британский автор своего времени. Родился? Не знаю. Но вот умер — это легко: 1 мая 1700. Снимите шляпу передо мной! Похоронен в Вестминстерском аббатстве. Вокруг все еще маковые поля. Охотники и смерть. Каждый час. Кольцо сжимается.

Все должно теперь произойти быстро-быстро».

Луга, пастбища, лес и холмы отступили, перед ними лежал Цуг — маленький городок, который сильно вырос в последние годы, Цуг с чудесными старыми домами в центре города и современными промышленными постройками, сверкающим озером, белыми кораблями, цепью высоких гор: Риги, Пилатом, Юнгфрау, Менхом, Готардом. На многих вершинах лежал снег, они были далеко, но казались близкими, только протяни руку. «Такой эффект возникает благодаря сильному фёну»,[99] — подумал Фабер, а Луиджи не обратил внимания на поворот на Цуг и направился по автобану в сторону Люцерна. Маленький итальянец на значительной скорости стал подниматься в гору, и снова мимо стали пролетать цветущие луга и поля. Кольцо. Охотники. Смерть. Час.

Луиджи — автобан входил прямо в черту города — как раз попал в самое скопление транспорта. Они вынуждены были остановиться на светофоре, потом пересекли широкий мост Зеебрюке, и Фабер увидел обширное озеро Фирвальдштеттер и много беззаботных людей на аллеях и набережных.