— Я должна была заставить ее носить браслет…

Только недавно малышка Флора лежала, положив голову мне на колени, а я гладила ее по волосам. Миссис Лэмп и Минерва никогда не посмотрят на ребенка глазами матери. Для них малышка Флора будет значить не больше, чем документ, подтверждающий их юридические права. Я была такой глупой, что не осознавала опасности. Она была дочерью Эдварда, его единственным ребенком. А Эдвард, в свою очередь, был единственным ребенком семьи Айвори, их обожаемым сыном, который не мог поступить неправильно. Малышка Флора сейчас являлась законной дочерью Эдварда и Минервы и наследницей состояния семьи Айвори, которое Минерва с радостью поможет ей растратить. Малышка Флора займет свое место в генеалогическом древе семьи Айвори — как и ее фальшивая мать.

Войдя в комнату Эдварда, я закрыла за собой дверь. Я проклинала американские законы, глухого Бога, слепую судьбу и людскую жестокость. Я просила Эдварда заверить меня, что эти монстры не ранят сердце малышки Флоры. Я ходила по комнате, взывая к нему, будто он был Богом, знал обо всем, мог обещать мне и что-то решить.

— Не позволяй малышке Флоре потерять свою любознательность. Не позволь Минерве одурманить ее разум. Порази молнией миссис Лэмп. Верни мне малышку Флору! Позволь мне найти ее! Скажи мне, как ее найти!

Я провела ладонью по мягкой щетине кисточки для бритья, которая когда-то каждый день скользила по челюсти Эдварда. Мне нравилось наблюдать за ним в этот момент. Как могло случиться, что его кисточка здесь, а самого его нет? Я подняла золотые карманные часы Эдварда на тяжелой цепочке, нашла застежку, которую он прятал в карман жилета. Он одновременно был и аккуратным, и небрежным.

Я могла только гадать, какие из моих привычек приобрела бы Флора, если бы осталась со мной. Через какой калейдоскоп чудес она бы смотрела на мир? Унаследовала ли она от Эдварда его совесть, скромность и чувство юмора, его способность выражать более глубокую, всеобъемлющую любовь? Меня разъедало желание знать, какой она станет через десять лет. Пусть она будет любопытной, пусть у нее будет сильная воля. Если я и дала ей то, что она может сохранить, пусть это будет уверенность в том, что ее любят, чтобы и она сохранила способность любить.

Я поставила ее фотографию рядом с фотографией Эдварда и долго смотрела на нее. А потом я заметила, что на ней надет золотой медальон в виде сердца, который мы с Эдвардом купили ей вскоре после ее рождения. Внутри были крохотные фотографии — Эдварда и моя. Медальон был запечатан, чтобы, когда малышка Флора его носила, наши сердца всегда были бы рядом и их нельзя было разъединить. Девочка очень любила его. Она станет громко кричать, если кто-нибудь хотя бы попытается его отнять. Я надеялась, что она будет кричать и злиться на свою фальшивую мать.