— Мы тщательно изучили письмо в конторе «Мэсси и Мэсси». Мистер Дуглас предоставил нам его, как только речь зашла о мошенничестве, в которое он оказался невольно втянут. Из имен в письме значится только имя его дочери, Флоры.

— А вы довольно роскошно живете на деньги Эдварда и Минервы, — заметила миссис Лэмп. — В таком большом доме, — она обвела рукой окрестности. — Да еще и со слугами, и с дорогой машиной, которая принадлежала Эдварду Айвори. А теперь является собственностью его жены, Минервы Айвори — разумеется, настоящей.

— Дом принадлежит моему отцу, Лу Шину.

— Никогда не слышали ни о каком Лу Шине.

— Вы знаете его под именем Шин Лу. Вы неправильно произносите его имя.

Тиллман легким кивком подтвердил мои слова миссис Лэмп и Минерве:

— Это китайская традиция. Первым они пишут родовое имя.

Их очень огорчило, что я оказалась права.

Наконец у меня появилось хоть что-то.

Он разрешил мне пользоваться его домом так долго, как я пожелаю, — продолжила я. — И объявил меня наследницей дома. У меня есть подтверждение этому, написанное его рукой.

Где же его письмо? Эдвард сказал, что положит оба письма Лу Шина в такое место, где их никто не найдет. Но куда он их положил?

— В Китае дочери конкубин[18] не находятся в линии наследников имущества, — произнес Тиллман. — Преимущество всегда у сыновей.

— У нас есть и юридическое, и моральное право, — произнесла миссис Лэмп. — Флора заслуживает воспитания, которое даст ей чувство собственного достоинства, законное место в жизни и хорошее образование — не то, которое обеспечит ей проститутка. Если ты ее любишь, как ты можешь поступить настолько эгоистично и оставить ее себе?

Тиллман перебил ее:

— Сперва мы должны покончить с другими делами.

Он продемонстрировал нам не все козыри — были и другие «дела». За этим последовала череда юридических ловушек.

— Если письмо, написанное мистером Лу Шином, действительно существует — покажите его. Признал ли он вас своей дочерью, законной или незаконной? Мы не нашли записей о вашем рождении ни в американском консульстве, ни в китайских архивах. Вам будет трудно притязать на какие-то права, если у вас даже нет доказательств своего существования.

Миссис Лэмп рассмеялась.

Я была в ярости. У меня было свидетельство о рождении — то самое, которое украли из ящика рабочего стола матери. Она записала меня под именем того, за кем она была замужем во время моего рождения. Фамилия звучала как Таннер. Но трудно было сказать наверняка — из Бульвара не получалось хорошо расслышать. А письмо Лу Шина… Я пыталась дословно вспомнить, о чем там говорилось. Доказательства моей правоты скрывались в осколках памяти.