Только в этот момент я осознала, что Лу Шина не было видно поблизости. Его не оказалось и на палубе. Неужели он упал за борт? Я, бешено жестикулируя, пыталась объяснить это темнокожему мальчику. Он так же жестами заверил меня, что мужчина с длинной косой в порядке, просто потерял свою шапку. Он изобразил, как круглая шапочка летит по воздуху, и показал мне, что Лу Шин в безопасности и просто стоит на другой стороне яхты. Я была в ярости. Очевидно, что он просто развлекался в то время, когда я едва не умерла. Мне хотелось пойти к нему, чтобы высказать все, что думаю, но я слишком замерзла.

Спустившись по лесенке на дрожащих ногах, я почувствовала, как меня овеяло теплом, а к щекам вернулась чувствительность, и они запылали. Кают-компания была похожа на гостиную. Там стояли диваны и кресла, горшки с папоротниками, лежали восточные ковры темно-коричневого и ярко-красного цвета. Удивительно, что здесь не было беспорядка. Мистер Хатчетт сказал, что вся мебель прикручена к полу и всё в каюте закреплено, кроме чайного сервиза. Он показал на разбитый чайник и чашки. На полу лежало рассыпанное печенье. Юнга наводил порядок, рассовывая печенье по карманам. Мать сидела на красной тахте, увлеченная разговором с мисс Мобер, которая лежала на кушетке с таким цветом лица, будто в любую минуту могла потерять сознание. Мисс Хаффард сунула мне в руки кружку с горячим чаем и велела выпить его, чтобы прогреться изнутри. Я слышала, как мисс Понд жалуется моему отцу, что она выронила за борт свой альбом с набросками. Все, что я слышала, казалось мне бессмысленным. Мисс Хаффард растерла мне ладони своими теплыми руками. Потом развернула меня и растерла мне спину, отметив вслух, какая я худенькая. От нее пахло розами.

— Ты чуть не отморозила свой маленький зад, — сказала она. — Какие только глупости мы не делаем ради любви.

Я застыла. Что она говорит?

Мисс Хаффард похлопала меня по спине:

— К несчастью для себя, я часто их совершала. Но ни разу не пожалела об этом, — она громко пропела: — Когда любовь ко мне приходит, я забываю про печаль!

Все зааплодировали.

Она повернула меня к себе лицом:

— Я пела это много раз: и на сцене перед тысячами поклонников, и в своей спальне в ужасающем одиночестве.

Ее доброта тронула меня. Нырнув в узкий коридор, мы добрались до темной каюты, где она уложила меня на койку и накрыла своей огромной шубой. Мех тоже пах розами.

Я уже погружалась в дремоту, когда услышала с палубы громкие крики. Я подскочила на койке, с трудом выпуталась из тяжелой шубы мисс Хаффард и побежала в кают-компанию. Два матроса осторожно спускали Лу Шина через люк, а двое других внизу готовились подхватить его на руки. Лицо Лу Шина исказила гримаса боли, а на его ногу была наложена грубая шина.